Этой встречи Кора ждала с особым нетерпением, потому как последние несколько дней они со смотрителем Этвудом виделись исключительно по служебной необходимости. Притворяться и делать вид, будто их не связывает ничего, кроме долга, было с каждым разом всё тяжелее, и, если бы Гарольд не смог выкроить эти несколько часов, что они должны были провести вместе, леди Морлидж слабо представляла, как сможет держать себя в руках при следующей обязательной беседе.
Комната, которую Этвуд снял некоторое время назад, и которую влюблённые всё-таки решили оставить за собой, претерпела разительные изменения с момента их первой встречи. Воспользовавшись разрешением менять здесь всё, что угодно, Кора сделала всё, от неё зависящее, чтобы придать их убежищу вид настоящего семейного гнёздышка. Благо, к её услугам был целый Ткацкий квартал со всем его многообразием выбора. Вместо посеревшего от бесчисленных стирок белья на кровати теперь красовались белоснежные, накрахмаленные до хруста простыни, за стирку которых Кора доплачивала домовладелице отдельно. Видавший виды стол был застелен новой скатертью; мутное зеркальце заменили на новое, побольше и не кривившее отражение; а на месте помятого эмалированного кувшина, необходимого по причине отсутствия в доме водопровода, теперь красовался новый,  из белого фарфора, с красивым цветочным рисунком.
- Наконец-то дома! - выдохнула Кора, когда Гарольд почти бесшумно прикрыл за собой дверь. В этот раз влюблённые встретились у поворота на нужную улицу, и под сень своего гнёздышка вошли, держа друг друга под руку, будто и правда были настоящими мужем и женой. За последнее время Кора и не заметила, что стала называть эту комнатушку домом гораздо чаще, чем поместье Морлиджей. Особенно с тех пор, как Эдмунд вернулся в школу.
- Думала, не дождусь этого дня, так соскучилась, - сказала леди Морлидж, приподнимая вуаль, чтобы смотритель мог её поцеловать.

Это была любовь с неизменным привкусом горечи, но другой Кора попросту не знала. Да и, глядя в глаза своему смотрителю, знать не хотела. Как бы ни было тяжело держать себя в руках, она бы всё равно ни за что не променяла их встречи урывками на спокойную и респектабельную жизнь, которую вела до замужества. От необдуманных поступков останавливали лишь мысли о сыне и история про Рэя, которую рассказал ей Этвуд не так давно. Вне зависимости от собственных желаний, заставить любимого вновь потерять то, что было ему дорого, Кора не могла.
- Ммм, я так опять все шпильки растеряю, - пробормотала она, когда Гарольд ненадолго оторвался от её губ, и, мягко отстранившись, принялась откреплять шляпку, чтобы аккуратно положить на стол вместе со всеми заколками. Ползать по полу, как в прошлый раз, выискивая на узоре паласа крошечные невидимки, не хотелось.
Покончив с причёской, миссис Морлидж принялась со свойственной ей обстоятельностью и аккуратностью расправлять кровать. Удовлетворённо хмыкнула, отметив, что никогда не задававшая лишних вопросов домовладелица исправно отрабатывала свои деньги - бельё было идеально белым и без единой складочки.
- Ещё не известно, когда выпустят Таллеров? Маленький Питер всё время меня об этом спрашивает, а я не знаю, что ответить, - будто между прочим спросила она, снова возвращаясь к двери, чтобы повесить на плечики стягиваемый на ходу жакет. В том, что соседей рано или поздно выпустят из Аббатства, Кора не сомневалась. Равно как и в справедливости своего любовника.

Подобные слова, равно как и резкий тон, всегда пугали её. Вынужденная лицемерить на людях, Кора прекрасно понимала, что порой делать вид, что со смотрителем Этвудом её связывает только его работа, жизненно необходимо. И, как ни было порой тяжело сносить нападки собственного мужа, готова была это терпеть. Но дело было в том, что Гарольд, кажется, не лицемерил. Ни при свидетелях, ни в этой комнате, наедине. Готовая притворяться при посторонних, леди Морлидж никак не могла взять в толк, как у её возлюбленного получалось совершенно искренне наставлять её и Пэрри в вопросах нравственности, а через пару дней не менее искренне спать с ней, будто позабыв о Шестом запрете. В такие моменты казалось, что она имеет дело с двумя разными людьми. И это откровенно пугало.
Ко всему прочему миссис Морлидж не видела в своём вопросе ничего дурного, подспудно гордясь тем, как Этвуд забоится о своих подопечных. Кто бы что ни говорил про Аббатство и его братьев, таких пастырей в Дануолле не хватало.
- Почему? - Кора устремила на любовника взгляд, полный искреннего недоумения. Подойдя практически вплотную, взяла за руки, будто таким образом мешала уйти от ответа. - От того, что мы запираемся в этой или любой другой комнате, ты не перестаёшь быть смотрителем, так же, как я не перестаю быть женой Пэрри. Мы не раскаиваемся в том, что делаем, да и своих обязанностей ты не стыдишься. Большинство смотрителей на твоём месте даже не стали бы разбираться, кто там виноват на самом деле, и пусть это покажется глупым, но я горжусь тобой. Что плохого в том, что порой  мне хочется тебе об этом сказать?

То, что сказал Гарольд, так удивило Кору, что поначалу она даже ничего не смогла возразить. Только и могла, что смотреть на него во все глаза, и не думая скрывать удивления. Со своей стороны опасения Этвуда казались ей нелепыми. Как можно сомневаться, что приносишь пользу, когда только на её памяти сделал столько добра, что хватит на нескольких? А уж как он был неправ относительно Пэрри!..
В который раз миссис Морлидж получила подтверждение, что они с Этвудом будто бы и правда были из разных миров. Видимо, смотритель считал увещевание домохозяек незначительной работой, в то время как у них от этого порой зависела жизнь.
- Пэрри смеётся не над тобой, - вздохнув, возразила наконец Кора, чуть сжимая ладонь смотрителя. - Кажется, я слишком долго попрекала его распутством, чтобы он мог отказать себе в удовольствии лишний раз напомнить, что я, оказывается, ничем не лучше. Поверь, я бы многое дала, чтобы он не впутывал во всё это ещё и тебя, но... Закрутив роман именно со смотрителем, я ещё больше раззадорила его: теперь-то уж точно не получится упрекнуть неверного мужа нарушением Шестого запрета.
Кора  снова вздохнула, в который раз мысленно сожалея о том, что десять лет назад местами была слишком резка. Возможно, прояви она тогда чуть больше такта и понимания, сейчас супруг не был бы так жесток и не получал бы откровенного удовольствия от бесконечных напоминаний о её несовершенстве. Впрочем, проверить, верны ли эти предположения, возможным не представлялось.
- И с чего ты решил, что выглядишь нелепо, увещевая домохозяек? - снова заговорила леди Морлидж, в голосе которой неожиданно зазвучала едва уловимая обида. - Смотритель Манн был хорошим человеком, но он не лез в наши души - и только. Приди донос на Пэрри ещё при его жизни - он бы пальцем не пошевелил, чтобы разобраться, так ли это на самом деле, и как помочь ни в чём не повинному Эдмунду. Или ты думаешь, что Эмме, чьи вафли с сиропом нахваливал ничуть не меньше, чем мои бисквиты, повезло бы больше, окажись он на твоём месте три дня назад? Гарольд, за всю мою жизнь ты оказался первым из обличённых властью, кто не хватается за этот самый прут при первых же вопросах или подозрениях. Это было бы важно для меня, даже если бы мы не стали любовниками, а ты говоришь - нелепо... Если ты вернёшься к старым обязанностям, я очень сильно сомневаюсь, то твой преемник проявит столько же терпения и снисходительности.
Выговорившись, Кора потупилась. Отчего-то стало ужасно обидно, что страхи и проблемы простых обывателей казались Этвуду не столь значительными, как его прежние дела.

- Проклятый перфекционист, - с лёгким смехом отозвалась леди Морлидж, взъерошивая Гарольду волосы. Виноватый тон смотрителя в мгновение ока избавил Кору от обиды, наполнив сердце чуть ли не материнской нежностью. Она  и правда искренне им гордилась, как гордилась бы сыном, если б тому хватило усидчивости закончить год лучшим в классе.
- То, что ты сейчас делаешь - не бесполезно, - уже куда серьёзнее сказала Кора. - Может, я и не до конца понимаю, что и с чем сравниваю, но ты не убедишь меня, что охота за этими твоими настоящими еретиками важнее, чем жизнь Эммы Таллер или благополучие Эдмунда. Так что бисквиты и кексы ты заслужил, можешь не сомневаться...
Оставаясь с Этвудом наедине, долго сохранять серьёзность Кора не могла. Вздохнув ещё раз и подумав о том, как было бы хорошо раз и навсегда избавить смотрителя от грустных мыслей и сомнений, она чуть придвинулось, хотя влюблённые и так уже сидели ближе некуда, и, положив голову Гарольду на плечо, тихо проговорила:
- Ну подумай сам, на кого ещё могут рассчитывать такие заблудшие овечки, как я?
И хоть в голосе Коры и сквозила добродушная ирония, было понятно, что в этой шутке присутствует значительная доля правды.

- Сначала ты просишь, чтобы я не смешивала нашу личную жизнь с твоей службой, а потом цитируешь семь запретов, - простонала Кора, с удовольствием прижимаясь к Этвуду. - Ну вот как прикажешь тебя понимать?
В чём-то её возлюбленный был прав: времени, которое они могли посвятить исключительно друг другу, было катастрофически мало, чтобы тратить его на посторонние разговоры, да ещё на не совсем приятные темы. Но то, что сейчас невольно открыл ей Гарольд, не на шутку тревожило Кору. Зная на собственном опыте, как тяжело чувствовать себя обузой, она не хотела, чтобы дорогой ей человек проходил через то же самое.
- Ты сейчас, наверное, удивишься, но, если бы не едкие замечания Пэрри, я бы ни в жизни не поверила, что ты можешь посмотреть на меня не только как на очередную подопечную. Так бы и стеснялись с тобой по разным углам, - нервно усмехнувшись, Кора чуть отстранилась, чтобы расшнуровать ботинки и забраться с ногами на кровать. А потом сама резко сменила тему, перебираясь Гарольду за спину и обнимая:
- Разве не хватит с тебя шрамов, мм?
Нежный поцелуй пришёлся аккурат у самого уха.

Кора не смогла ничего возразить потому, что Гарольд вновь её поцеловал. Только лишь опять что-то невнятно промычала, помогая своему смотрителю стянуть с плеч шёлковую блузку, да выругалась про себя, услышав, как стукнулась об пол приколотая к воротничку камея.
- Не глупи, - всё же сказала она, в свою очередь расстёгивая пуговицу за пуговицей на рубашке Этвуда. - Ты и такой, какой есть, приносишь больше пользы, чем добрая половина этого города.
В моменты, когда любовник позволял себе подобные жалобы, Кора, привыкшая сама выслушивать его нравоучения, всякий раз ловила себя на чувствах сродни материнским. Будто на какое-то мгновение умудрённый опытом, взрослый мужчина превращался в маленького мальчика, нуждавшегося в тепле и заботе. Заботу эту Кора была давать хоть каждый день, была бы только возможность.
Когда взгляду миссис Морлидж вновь открылись шрамы, о которых только что опять зашла речь, она невольно вздрогнула. Не испытывая никакого отвращения к подобным изъянам, понимая, что сама - далеко не красавица, у Коры всякий раз сжималось сердце при мысли о том, через какие страдания, в том числе и физические, должен был пройти Гарольд.
- Считай, что я дарована тебе в качестве награды за всё, что ты сделал, - со смущённым смешком попыталась отшутиться она, тогда как на самом деле полагала, что это ей Этвуд был ниспослан в качестве величайшей награды. Правда, не совсем заслуженной.