- Тут все. Закругляемся. Отчет без меня не сдавать, - спокойный голос Лыткина доносился из замызганного, заляпанного мухами, окна. - Главное, упаси вас мать-Удача, не притащите эту гадость в Аббатство. Там дохлых собак и так хватает. И трупы туда тащить тоже не надо! Не забирайте работу у нашей доблестной стражи – вон она как раз спешит, подметки на ходу теряя.
А через минуту из дверей подъезда показался и сам смотритель. Трудно подпереть покосившийся дом, говорили у него на родине. Невозможно купить жизнь за чужую смерть. Жену обвиняемого звали Родой. Скорей  всего поженились они без любви, потому что так было надо. К Чужому обращаются не только из-за любопытства или желания власти, но и от тоскливого одиночества тоже. Возможно, эта пара была даже счастлива. Даже дети появились. Не надо было ради любви бежать неизвестно куда, тайком пробираться к чужим женам или быть навсегда разделенным сословными предрассудками. Теплый уютный огонек, который сейчас редко горит из городских окон. А осенью 1836-го пришла чума. Последней она унесла жену. Несколько месяцев выживший муж и отец потерянно ходил по осиротевшей квартире, натыкаясь на облупившиеся стены. Обрывал себя на полуслове, зовя домашних – вдруг это страшный сон, и он проснется. А пару дней назад свидетель, из постоянно поминаемого всеми добрым словом, Союза граждан передал, что из-за двери мистера Эммика ощущаются неприятные запахи и странные звуки. Лыткина, ласточкой, послали разобраться с донесением, дав в поддержку двух зеленых новобранцев. В квартире обнаружились трупы рыжеволосой женщины, троих детей, а так же собаки. Чужие. И возведенное святилище с темно-синим палантином. Обвиняемый даже не сопротивлялся, рассказав все пустым бесцветным голосом. Хотел выменять семью соседей на свою…. 
Новобранцы, впервые попавшие на такой вызов, стали зелеными не только фигурально. А  сам Лыткин захотел пройтись. Смотрители, не прорицательницы, и не обладают даром предвидения. И про еретиков и ведьм нередко узнавали уже поздно. И приходилось разбираться уже с последствиями. Местная забава: гори-гори ясно. Простят ли их когда-нибудь люди? За не оперативность.
Летнее утреннее солнце уже поднималось над горизонтом, когда тивианец решил, что пора возвращаться. Тем более заброшенный пустынный район явно не располагал к сопливой романтике. Да и к самокопанию Лыткин тоже был не склонен. Внезапно, тишину улицы разорвал громкий собачий лай, который донесся из-за угла. Прокравшись, мужчина выглянул: лай, как не странно, принадлежал волкодаву. Приглядевшись, смотритель с удивлением узнал в нем, знакомое существо, которое раньше принадлежало брату Леонардо. И который сейчас прогуливался вместе с темнокожей женщиной. Пес, в смысле, не человек. Янек  лишь досадливо поморщился, женщина находилась спиной к мужчине. По-быстрому проверив, как выходит сабля – такие странные горожанки нередко оказывались самыми кусачими – Лыткин стал осторожно идти следом, стараясь не привлекать к себе ненужного пока внимания.

Лыткин не мог уверенно утверждать заметила ли женщина его или нет. Но он точно знал, что этого расстояния между ними мало, чтобы его ни почувствовала обученная собака смотрителей. Если женщина его заметила, тогда почему она не убегает? Или, хотя бы не пытается заговорить? Впрочем, даже выстрел был вполне ожидаем, в этой ситуации. Но женщина так и продолжала идти, будто ничего не замечала. Что еще больше распалило интерес к загадочной незнакомке.
Когда смотрители ушли в Затопленный квартал, то они захватили собой и нескольких волкодавов. Ни вернулся никто. Янек до сегодняшнего дня считал всех псов погибшими. Ибо представить, что китобои решат приютить собачек, натренированных рвать противников, было также невозможно, как официальный мир между структурами. Который, пришедший на смену Берроузу лорд-защитник, нисколько не сомневаясь уверенно заключил, совершенно не интересуясь мнениями сторон. Видимо в Колдридж его били очень сильно.
Думать, что это настоящее решение Гарольда жутко не хотелось.
Между тем, незнакомка зашла за угол, заставив сильно задуматься: а настолько любопытно Лыткину, что он готов рискнуть собственной головой. Как смотритель не прислушивался, но так и не смог разобрать звука шагов. Да и собачий лай внезапно прекратился. По всему выходило, что либо женщина уже ждет его, либо зашла в какой-то из домов. Впрочем, был еще третий вариант: смотритель уже спит на ходу и ему снится всякое непотребство.
Не удержавшись от любопытства, Янек все же решил завернуть за дом, по пути ощутимо стукнув ногой о камень. Что точно показало – явь.  Горожанка совершенно никуда не торопилась, явно поджидая своего преследователя. Исчезать вместе с собакой она явно не спешила. И на убийцу тоже не походила.
- Наши дрессировщики были бы весьма огорчены, - прокомментировал он. – Сколько усилий и все впустую. Или я где-то подхватил чуму и теперь так брежу.
Покосился на машинально снятую на прогулке маску с подшлемником: надевать её, пожалуй, было поздно.

Отредактировано Янек Лыткин (2015-04-13 10:26:05)

- Вот как.
Не спросил. Констатировал. И, пожалуй, все вместе. Интересны описания ощущений от чумного бреда – совпадают с рассказами остальных выживших. Бывшая больная или слышала от кого-то?  Впрочем, спрашивать он не стал. Лейб-медик вовремя доработал лекарство. Осталось, кого лечить. Правда, вот он даже не подозревал, что китобои тоже чумой болеют. Пусть и умирали от пуль они, как и все остальные. И кровь у них была такая же красная, как у всех. То, что чернокожая женщина – убийца, указывала фраза про людей и собак. Да и тон… Таким явно не разговаривают с местным бабайкой.
- Разве? А как же милые вежливые люди в черном? – наклонил голову не менее вежливый человек в сером. Объяснять, что если начальству в голову что-то втемяшится, то тогда спорить с ним бесполезно, Янек не стал. Побоялся сравнения руководств не в пользу Аббатства. Впрочем, тот же главный псарь Барломильо уверенно вел оборону против главного механика и прочих братьев, пытающихся сделать из волкодавов более смертоносное оружие.
Но даже псы, как выяснилось, не проявили прививаемой им верности. Если бы Лыткин знал этих животных меньше, сейчас возмущался б этим. Попрание идеалов Аббатства и все в таком роде. Но рыжий тивианец знал питомцев более чем достаточно. Главными вожаками для волкодавов были люди. И совершенно не важно, какие маски они носят.
Китобой и смотритель мирно беседуют, не выхватывая арбалеты и палаши. Какая потрясающая ситуация – перед чумой бы её на подмостки театра. Зрители аплодируют, аплодируют, кончили аплодировать, а театр остался без драматурга.  Ибо к нему пришли добрые дяди в бронзовых масках.
Мимолетно улыбнулся.
- Совершенно бессмысленно забирать обратно собаку, поменявшую хозяина. Если взяла лакомство из чужих рук и подчинилась другому – это негодный материал.
Кто она? Женщина. Говорят, среди китобоев была лишь одна представительница прекрасного пола. Которая ходила в таком же красном плаще, как мертвый Дауд. Впрочем, может она и не из еретиков, а просто им помогает. Перемирие защищало и таких.
- Неужели, явка с повинной? – не скрывая язвительности, патетично воскликнул Лыткин. – Да вы не стесняйтесь, не стесняйтесь, рассказываете. Не далее, как сегодня утром, я с таким же вопросом расспрашивал об этом зеркало. И что? Оно лишь молча улыбалось, как роза в месяц песен.

Отредактировано Янек Лыткин (2015-04-18 01:44:39)