Последний день второго весеннего месяца выдался по-настоящему теплым. Даже ветер, что по вечерам приходит с реки, донося тяжелый гнилостный запах, казался не таким холодным и сырым.
Человек привыкает ко многому. Шагая вдоль улиц бедствующего города, мимо постов городской стражи, смотритель Этвуд в который раз ловил себя на мысли о том, что тоже привык видеть город таким. Слова проповедей уже давно никого не вдохновляли. У него самого - служителя Аббатства обывателей, духовного пастыря, призванного вселять в сердца людей веру и надежду, оставалось все меньше сил. Не кануть в пучину беспросветного пессимизма помогали далекие от праведности мысли о Коре и о том, что скоро на свет появится их ребенок.
Но что с ним станет, если на улицах и дальше будет свирепствовать чума? Думать об этом было страшно, и в такие моменты Этвуд вспоминал мисс Сибил, странную женщину, которой посчастливилось выжить и излечиться от этой страшной заразы. Благодаря научным изысканиям или каким другим силам, предстояло выяснить. Но, если в этом деле не обошлось без колдовства, Гарольд, пожалуй, сейчас принял бы даже его.
В свете заходящего солнца река казалась чистой и яркой, словно расплавленное золото. Гарольд не был на крышах с тех пор, когда из-за ранения был отстранен от розыскной работы. По тем временам смотритель откровенно тосковал.
Найти Билли оказалось не так-то просто. Лерк как сквозь землю провалилась после того, как ушла из дома на мосту Колдуин. Помог случай. Три дня назад в окрестностях Боттл-стрит случилась очередная потасовка. Люди Слекджо вырезали подчистую конкурентов. Говорят, среди этих рисковых парней с тесаками была чернокожая и женщина, вроде как новая подруга мистера Кроули.
Рассказавший об этом информатор, ошивавшийся вместе с бандитами на Боттл-стрит, трясся как осиновый лист. Гарольд быстро его успокоил, предложив в качестве благодарности эликсир. Дело оставалось за малым - найти Билли и договориться. На это у Этвуда было крайне мало времени, ведь бывшая пациентка Соколова могла снова исчезнуть как тень, однако смотритель справился.
Вечером двадцать седьмого дня на чердаке, где квартировала Билли, аккуратно вложенная меж досок, обнаружилась записка:
"Сибил,
отрадно знать, что вы здоровы, невредимы и путь от моста Колдуин привел вас сюда. Надеюсь, вы согласитесь разделить мое одиночество и вместе поглядеть на закат. Буду ждать вас завтра на набережной. С крыши работного дома отменный вид".
Подписи под этими словами, больше похожими на записку от влюбленного юноши, не значилось, Лерк и без нее могла догадаться о личности написавшего их.

- Некогда печалиться, мисс Сибил, - ответил Этвуд, подвинувшись в бок, чтобы Лерк могла присесть рядом. - Спасибо, что пришли.
Подшлемник и бронзовая маска лежали на коленях. Гарольд выглядел беззаботным и умиротворенным. На первый взгляд. На второй - обнаруживалась резкая складка меж бровей и характерный прищур. Вид у смотрителя был усталый, несмотря на улыбку.
Когда-то здесь, внизу, кипела жизнь. Гуляки, задиристый молодняк с близлежащих улочек, их полупьяные и отчаянные девки, контрабандисты, мошенники, сироты и бедняки, приходившие в Аббатство за субсидиями. А теперь - огрызок моста, заваленная хламом набережная, да сиротливые лодки людей Слекджо, развозивших заказчикам  сильно разбавленный эликсир.
Если бы Лерк чуть больше интересовалась смотрителями, то с удивлением обнаружила бы, что те, когда понадобится, очень резво бегают по крышам. Тем более, если учесть, что в Аббатство попадают не только маменькины сынки.
- Нет, Соколова я не ищу, - добавил смотритель немногим позже. - Братья продолжают заниматься этим вопросом, но, полагаю, это бессмысленно. Лейб-медик жив, наверняка здоров и, думаю, скоро сам объявится. В противном случае его бы давно выловили из реки или нашли то, что не доели крысы. А как поживаете вы?

- В этом городе и без того достаточно смертей и диких обычаев, - так же невесело, без улыбки ответил Гарольд. - Мне нравится ваше имя, - добавил он с присущей ему прямотой.
Компании мертвецов смотритель не боялся. А то, чего боялся, было не во власти Лерк. Кроме того, разговор в доме Соколова делал их едва ли не соучастниками, и это вынуждало Этвуда женщине доверять. Не всецело, как положено добрым приятелям, однако Гарольд прекрасно понимал, что в интересах Лерк не делать резких движений. По крайней мере, сейчас.
- Брат Ульм не вивисектор. Он предпочитает спасать жизни, а не отбирать, - отозвался смотритель. - Чего не скажешь о лейб-медике. Пусть он и добился многого, но одного взгляда на вас в тот день мне было достаточно, чтобы понять, какой ценой.
Знавший толк в казуистике, Этвуд сейчас не видел смысла что-либо скрывать. Билли была не первой. Братья рассказывали о других людях в клетках и о трупах в реке. Смотритель понимал, что невмешательство Лерк - еще один знак того, что свою роль она уже сыграла.
- Ваш доктор очень торопился и был готов буквально на все. Мы просмотрели его записи. Там есть упоминания о пользе амулетов и рун. Удивительный человек. Отбросив этику, раз за разом испытывал свой эликсир. Вы знаете, что к нему в дом попадали и здоровые люди? Повезло выкарабкаться только вам.

В отличие от Билли Гарольд пресловутые Семь запретов глупыми не считал. В конце-концов, они не были лишены смысла и не просто так оказались в догматах Аббатства. Правда, Этвуд никогда не был в числе фанатиков и буквально заповеди не воспринимал. Ему хватило ума понять однажды, что именно буквальное толкование вкупе с жестокостью и ханжеством порождают еще больший порок.
За годы службы в Аббатстве, в достатке навидавшись отчаявшихся бедолаг, скучающих искателей необычных развлечений и просто мракобесов, он понял, что всегда будет следовать обещанию наставлять и защищать. Даже если придется защищать людей от самих себя и их глупости.
Именно поэтому, спроси сейчас Лерк о том, почему следует опасаться Чужого, Этвуд ответил бы ей, что не каждый выдержит такой соблазн. Интересно, выдержала ли его сама Билли? Впрочем, эта женщина была от таких понятий очень далека, и, слава всем добрым духам, подобных вопросов не задавала.
- Руны и амулеты или эликсир? Или и то и другое? - спросил смотритель, склонив голову набок и внимательно разглядывая Лерк. Куда бы ни делся Соколов, ему ничего не угрожало. Ни при императрице, ни при Берроузе, ни потом. Живое подтверждение его победы сидело рядом и задавало один за другим каверзный вопрос.
- Зависит от критерия оценки, - пожал плечами Этвуд. - Он хороший оратор, искушенный политик и отменный боец. Его многие поддерживают, и есть те, кто не раздумывая отдадут за него жизнь. Остальное - зависит от политических фракций и расстановки сил, которая лично мне до сих пор не ясна и в которой вы осведомлены много лучше.
Смотритель не сдержал улыбку. Из этих слов становилось понятно, что сам Этвуд готов отдать жизнь совсем не за Верховного смотрителя, кто бы им ни был.

Несмотря на скептическое отношение к Соколову и неприятие его методов научных изысканий, Гарольду хотелось верить, что лейб-медик нашел лекарство от чумы. Или, по крайней мере, что этот вопрос  в скором времени решится. Однако по словам Билли выходило, что благодарить надо было не Соколова.
Этвуду казалось странным, что Тиг Мартин не горел желанием расследовать дело об исчезновении. Интерес Верховного смотрителя был сугубо формальным.
- Только не говорите, что Тиг Мартин тоже в списке ваших врагов, - вздохнул Этвуд. - Или стал врагом тому, чьи интересы вы защищаете. В этом городе слишком много заговоров. Хочется верить, что хотя бы в будущем мы обойдемся без них.
Еще тогда, во время разговора в доме натурфилософа Гарольд понял, что Лерк не расскажет ему всей правды. Поэтому предпочел сохранить невооруженный нейтралитет. Это лучше чем выбивать из Билли признания. Однако вопрос причастности все еще не давал Гарольду покоя. Тем более, в связи с королевским защитником, о котором он узнал от Коры не так давно.
Сложив два и два, не трудно было догадаться, кто еще заинтересован в гибели Верховного смотрителя. Теперь Этвуд понимал, что Мартин оказался в этом раскладе неслучайной фигурой. Курьез ситуации был в том, что связанный обещанием, данным любимой женщине, Гарольд не мог открыто обсуждать этот вопрос, чтобы не навредить не только себе, но и леди Морлидж. Но любопытство требовало своего, и смотритель буквально разрывался между двумя крайностями, задавая вопросы снова и снова.
- Почему именно вы? - тихо спросил Этвуд, бросив на Билли еще один пристальный взгляд. - Мне всегда было интересно, по каким критериям Чужой выбирает.
В трудах смотрителей много чего было написано на этот счет. Одни говорили о человеческой испорченности, другие - о расположении звезд, третьи придерживались мнения об искушении. Гарольду иногда казалось, что вмешательство хозяина Бездны - это игра, а избранные им люди - марионетки.

Отредактировано Гарольд Этвуд (2014-10-01 19:54:46)

Ответом на реплику Сибил был долгий, немного скептичный и грустный взгляд. Гарольду вспомнился Кромсатель с Минтри-стрит. У этой твари действительно не было эмоций. И если Лерк убивала за деньги, то зверь, похищавший детей и "даривший" их Чужому, делал так потому что хотел и мог.
Вспоминая комнату, замызганную кровью, отвратительный запах и мух, смотритель невольно поежился. Алтари, руны и амулеты, суеверия, все эти на первый взгляд безобидные игрушки, оборачивались иной раз настоящим кошмаром, а цена чудес оказывалась слишком высока.
- Вы удивительно бесстрашны, - сказал Этвуд без иронии. - Хотя, вероятно, это дело привычки, если все "китобои" имеют связь с Чужим. Люди рассказывают, что здесь, неподалеку, на Боттл-стрит, живет ведьма по прозвищу Ветошь. Они утверждают, будто она мнит себя невестой черноглазого и по-настоящему умеет колдовать. Судя по тому, что о ней рассказывают, эта женщина безумна. Не боитесь повторить ее судьбу?
О том, что сам, выкарабкавшись с того света, чувствовал присутствие Чужого во снах, Этвуд пока что говорить не стал. Правда, смотрителя пугал не сам хозяин Бедны, а беспросветная черная холодная пустота, которую он увидел однажды. После того как получил от Кромсателя несколько пуль.

Где-то неподалеку послышался шорох. Вездесущие крысы. Поначалу их боялись и пытались истреблять. По прошествии времени к ним, как и к чуме, привыкли. Грустная ирония. Некогда величественный Дануолл, оплот знания и прогресса, превратился в жалкую крысиную помойку. А все потому что неизвестно откуда взялись эти прожорливые, дикие твари. Крысам было плевать на амбиции и прогресс.
- Пока не приносите, - усмехнулся Этвуд. Он не стремился задеть Билли и не сомневался в ее здравомыслии, но также не сомневался в том, что все меняется. Иногда кардинально.
Вероятно, близкое присутствие Чужого для Лерк было нормой, отчасти поэтому не имело смысла ее увещевать. Впрочем, Гарольд и не пытался. Все, что ему нужно было - информация. Он не обольщался насчет кристальной честности и ясности всего, что говорила Билли, но и этого немногого хватило для того, чтобы кусочки мозаики, которую смотритель не мог собрать так долго, встали на место.
- В ту ночь, когда погиб Кембелл, с вами был бывший королевский защитник? -  прямо спросил Этвуд. - За ним тоже присматривает Чужой?
То, что говорила Кора, и то, что умалчивала Билли, указывало на это. Разумеется, не Чужой достал серконца из тюрьмы, но черноглазый играл в этом деле не последнюю роль. Посему выходило, что в данный момент хозяин Бездны отчего-то помогал восстановить справедливость. Странные дела, во всех смыслах сверхъестественные.

Лерк говорила так, будто речь шла не об убийстве Верховного смотрителя, а о детских играх. Словно сама она была не взрослой, умудренной нелегким опытом женщиной, а девчонкой вот с этих самых улиц, удумавшей провернуть дельце с каким-нибудь местным пацаном. Предприятие мелкое, не слишком опасное, но из тех, что нужно держать в тайне.
Гарольд удивленно воззрился на собеседницу. С минуту смотритель молчал. Потом переспросил:
- Поиграться? Справедливое возмездие не входит в мои обязанности, Билли, - улыбнулся в ответ. - Этим занимается лорд-защитник. Конечно, не бывший. Знаете, что мне интересно по-настоящему? С чего бы женщине из банды ассасинов вдруг ему помогать? По логике вещей, вам стоило его прирезать. Как и меня, впрочем. 
Уточнение, которое сделала Билли, как ни странно, многое говорило о ее отношении к Аттано. Кто бы мог подумать, что в этом городе еще находились люди, доверявшие ему. Значит, на то были веские основания. Сомнения самого Гарольда в том, что именно серконский телохранитель убил императрицу, были не беспочвенны. Это подтверждала своим рассказом и Кора.
- Почему именно в следующую неделю? Вы же понимаете, что такое служба. Нас могут швырнуть куда угодно, в любой момент. Хоть к Чужому в Бездну, если так будет угодно господину Верховному смотрителю.

- Вы привели домой Эдмунда, сына моих подопечных, - Гарольд не видел ничего постыдного в том, чтобы честно озвучить причину. - Кое-кто на вашем месте прошел бы мимо. Или еще хуже. Прикрывшись мальчишкой, обобрал бы этих людей. Не знаю, почему вы так поступили, но за добро принято платить добром. Да, я догадался, но поскольку вы не причинили вреда ни мне, ни тому семейству, оставалось лишь последовать вашему примеру, хотя мы и по разные стороны баррикад.
Чуть подавшись вперед, Этвуд снова глянул на пустынную, заваленную мусором набережную. В сознании невольно промелькнула мысль о способности китобоев мгновенно перемещаться в пространстве. Очень удобно прыгать с крыши, должно быть.
- Не в умении дело, - с досадой отозвался Гарольд. - Братья считали, будто я недостаточно оправился после ранения и потому не пригоден для такой службы. А теперь куда отправят, туда и пойду. Регент... - смотритель вздохнул. - Этим должно было кончится. Слишком много жертв.
Разумеется, для кого-то цель оправдывает средства, но рано или поздно за все нужно платить.
- Говорят, Чужой и чума связаны. Но я уверен, что это дело людских рук. Интересно, с уходом лорда Берроуза придет избавление от чумы?