Как приятно иметь свою маленькую тайну. Ведь у каждого есть свои секреты. Те, кто представляет собой верхушку общества имеет куда более опасные и страшные секреты, но для Роны было уже большим риском иметь в друзьях такого человека, как китобой. Узнай об этом кто из сестер или ее родная сестра, Рона бы непременно бы получила кару сразу за все свои промахи, и за этот в частности. Но, даже не смотря на опасность (но что в этом городе не было таковым?), Олдридж нравилась ее тайна. Кроме того, теперь у девушки был собеседник, который мог рассказывать ей интересные вещи, вовсе не связанные с делами. С сестрой так не поговорить, она поглощена идеей Далилы, как и другие приближенные ведьмы. На какой-то миг Рона даже подумала, что все не так уж и плохо. Ей не казалось, что мир продолжает стремительно меняться, и что глобальные перемены еще только грядут.
Девушка уже привыкла к такой жизни, даже не смотря на то, что она была полна опасностей и невзгод, ведь почти никто не любил ведьм. Силы стали словно ее часть, которую Рона сперва пыталась отрицать, а потом уже не смогла бы представить себя без нее.
Но наступил тот момент, когда встречи между китобоем и ведьмой стали редки. Дело было не только в том, что Далила решительно собиралась переходить к главным своим действиям. У команды Дауда так же было не все гладко. Немногим больше месяца назад Томас совсем пропал из внимания девушки, она даже забеспокоилась, ибо слышала о вторжении смотрителей. Но потом, когда Томас оставил записку, что все обошлось, Рона смогла успокоиться. Она не понимала, почему так сильно переживает об этом, ведь даже за свою сестру она беспокоилась меньше. Быть может потому, что та стала терять уважение в глазах младшей сестры? Ведь Агнесс многое выставляла в дурном свете, а Рона узнавала, что все вовсе не так. Это не было обманом, ведь было уже немало доказательств того, что Томас не лжет и не использует Рону. Он даже ни разу ее не спрашивал о Далиле, хотя та знала, что Дауд ей заинтересовался.
В начале этого месяца жатвы, Рона стала все больше испытывать волнение. Она помнила про уговор с Ветошью, но никак не могла найти в себе силы пойти к ней. Роне не очень хотелось навлекать на себя беду, но наладить отношения со старой ведьмой желалось еще как. Пребывание Роны в городе все больше напоминало бессмысленное мельтешение бабочки. Ведьма появлялась на крышах, смотрела вдаль, вниз, по сторонам, но все ее мысли были где-то далеко. Возможно, она только сейчас начала чувствовать перемены в городе. В груди появился страх, почти такой же, как тогда в детстве, когда родители вынуждены были бросить свое дело из-за разора. Не всегда перемены происходят под чувством надежды на лучшее будущее, когда можно начать все с чистого листа. И теперь, спустя столько времени, предвестие перемен ничуть не обнадеживало, а пугало.
Рона вновь пришла к тому месту, где они оставляли друг другу записки. Уже давно не было никаких вестей от Томаса, что только усиливало страх и волнение Роны. Только теперь она начинала задумываться, а что будет, когда они окажутся по разные стороны баррикад? В том, что такое случится, она не сомневалась, это был лишь вопрос времени. "Что делать? Ведь ослушаться никто не может... А если сестра причинит вред... или ей... Как же это все мучительно!"
Рона аккуратно скользнула рукой под прореху между камнями трубы, откуда с волнением вытащила записку. Судя по почерку, писалась она на скорую руку. Но больше всего Рону встревожили только три слова, начертанные на бумаге знакомой рукой. "Надо поговорить. Срочно."
Некоторое время Олдридж только ошарашенно смотрела на буквы, а потом подняла голову. Было чувство, будто бы угроза нависла над ней, как огромная птица, у которой был огромный размах крыльев. В записке чуть ниже были записаны дата, время, место.
- Сегодня! - Ахнула Рона.
Ей не хотелось слишком долго задерживаться в городе, сейчас все  реже и реже ведьмы отлучались из Бригмора. Но ради такого случая Олдридж готова была рискнуть. Ей было любопытно, почему так срочно потребовалась встреча, но с другой стороны, она догадывалась, что может услышать что-то плохое. Терзаемая противоречиями, девушка все же направилась к условному месту, хотя еще было рано. У нее было некоторое время, чтобы просто посидеть и подумать о том, что происходит и к чему все стремится. Присев в укромном месте, Рона вновь достала записку, будто бы могла прочесть там что-то новое. Уже с некоторых пор ведьма стала носить с собой череп собаки. Пусть это не большая мера защиты, но как средство для отвлечения внимания вполне подойдет. С философским видом девушка поглаживала рукой в перчатке зловещий оскал черепа, а взгляд ведьмы был опустевший - она вся ушла в свои мысли.

Бывает такое, что в повседневной суете не обращаешь внимания на какие-то обычные вещи. А потом вдруг червячок сомнения вдруг зашевелится, и тогда-то в голове возникают вопросы. Например - не обманываешь ли ты сам себя? Почему веришь в то, что все хорошее - это не притворство? Но разве можно притворяться так естественно, что тебе хорошо? Рона знала, что эти чувства для нее вовсе не обманные, если она улыбалась, а в последнее время она делала это чаще, то улыбка не была натянутой маской. Однако же вновь что-то заставило ее прекратить улыбаться, уголки губ медленно опускались, будто бы на горизонте маячила настоящая черная туча, смог, который сулил нечто нехорошее.
Мелочи складывались воедино, вырисовывая эту картину. Если раньше элементы на холсте появлялись медленно, то теперь рука художника чертила штрихи так быстро, что невозможно было уловить этих движений. Далила хочет закончить все как можно скорее, ее трясет от ярости, но она ждет и сдерживается. Она так верит в победу. И что потом? Рона этого не знала.
Девушке не нравилось то, к чему все шло. Возможно, именно поэтому она так любила ходить на тайные встречи с китобоем. Это позволило ей отвлечься, расслабиться, направить мысли в другое русло. Без положительных эмоций любой человек быстро становится другим. Он не живет, а просто существует. Увидев маленький просвет надежды, Рона цепко схватилась за него и очень боялась потерять. Словно тончайшая ткань в руках, которая могла оборваться от неловкого движения или порыва ветра. Страх всегда шел бок о бок с приятными воспоминаниями.
Рона была догадливой девушкой. По крайней мере ей казалось, что она понимает все, а не додумывает сама. Многие встречи с китобоем были просто предлогами, а от этого Олдридж становилось еще приятнее. Вот только все равно между ними оставалась какая-то стена недопонимания. Вся причина была в том, что они находились по разные стороны интересов своих господ. А теперь, возможно, все ближе час, когда накал страстей обострится, и ведьмы будут объявлены врагами китобоям, а китобои будут ненавистны ведьмам Бригмора. Возможно, для Роны будет точно так же, если китобои будут убивать ведьм, она их возненавидит. Но только не одного, не того, который когда-то спас ее от смотрителей. В нем Рона не сомневалась ни на миг. Ну, а если ему придется совершить отчаянный шаг, такова будет судьба. Если уж им не суждено быть на одной стороне, не боясь за то, что все эти встречи приведут к чему-то плохому, уж лучше тогда вовсе не видеть больше ничего и не чувствовать.
Рона позабыла, что Томас всегда приходит через некоторое время, когда она прибудет на место. Он словно чувствовал, что она пришла. Хотя, может быть, он просто караулил ее, но Роне было сложно представить это - не мог же он вечно сидеть на крыше в засаде и ждать только ее? Ей хотелось обмануть саму себя, потому она предпочитала думать только о хорошем. Появился Томас внезапно, девушка была в своих мыслях, потому не сразу среагировала. Череп собаки едва не выскользнул из ее рук, и ведьма поспешно убрала его в сумку. Казалось, Олдридж сконфужена. Словно бы Томас застал ее не в самом приличном виде, но только не в буквальном смысле. Рона не любила, когда ее резко отрывали от размышлений. Но возмущаться она не стала. Прежде всего ей бросилась в глаза та холодность, с которой держался китобой. Опешив, она молча смотрела в его глаза и догадка начала закрадываться ей в голову. Кажется, это конец. "Неужели мы на грани того, чтобы стать врагами?"
Раньше они ничуть не очерчивали вокруг себя невидимый барьер, они могли находиться на любом расстоянии друг от друга и не озираться в страхе - а вдруг он или она меня захочет убить? Рона хотела старательно скрыть тот факт, что она забылась и основательно доверяла Томасу, чтобы тот не подумал, что она излишне наивна и доверчива. Но теперь, наверное, ее притворство не удастся - тяжело было унять дрожь в руках, взгляд то и дело метался в стороны, выдавая нерешительность. Что делать? Благо на лице у ведьмы была ее вуаль, которая скрывала этот взгляд влажных глаз. Ей было действительно страшно. Но не за свою жизнь, а за хрупкую надежду на свет в жизни.
- Я тоже рада. Всегда приятно видеть тебя в целости и сохранности, с твоей-то жизнью... - Рона хмыкнула, стараясь придать голосу уверенности; но фраза прозвучала из-за этого сухо.
Взглянув в его глаза, ей хотелось бы узнать, о чем думает мужчина? Может быть, все не так плохо? Рона не была уверена, показалось ли ей или нет, но Томас тоже стоял в нерешительности. Может быть, ведьма уже и откровенно обманывала себя, но неизвестность начинала отравлять все  сильнее.
- Ты сказал, есть что-то срочное. Что-то случилось? - Безразлично поинтересовалась Рона, хотя сама вся дрожала от волнения.
Если она сделает хоть шаг к нему, то может случиться что-то нехорошее. Не хотелось проверять правильность своих мыслей, уж лучше все оставить, как есть. Больше всего Рона боялась разочароваться в своих надеждах. Ей было это настолько важно, что она предпочла бы смерть, хотя от одной мысли о таком кровь стыла в жилах. Если сейчас ничего не прояснится, она может сорваться и выпустить все эмоции наружу, показать свои переживания. Роне этого не хотелось, потому она надеялась, что сумеет сдержаться. Вновь быстрый взгляд в его глаза - нет, вряд ли новость будет хорошей.

Рона вдруг ощутила какую-то пустоту внутри. Эти слова особой стальной хваткой вырвали нечто теплое из души. Неужели, надежды нет? Как понять эти слова? «Это последняя наша встреча». Если думать о самом худшем, значит, кому-то угрожает опасность. Неужели Томас берется за какое-то опасное задание? Он не может иначе? Он идет на это, зная, что уже не вернется? Или же… Рона дрогнула. Наступил ли тот день, когда они должны разойтись по разные стороны? Наверное, Томас имел ввиду, что это их последняя встреча как друзей. Или же, не стоит исключать такого варианта, китобой знал, что ведьмам грозит опасность. А если это так, то в опасности не только Рона, но и ее сестра.
Слишком много вопросов. От этого даже закружилась голова. Но Рона не понимала, почему Томас говорит все это… с нежностью? Ведь, если что-то плохое должно произойти (а их разлука уже достаточно плохое событие), то что же хорошего в этом увидел китобой?
По началу Рона ощутила некое странное чувство в груди, будто бы обиду. Вот только на кого? На весь этот быстроменяющийся мир? На этих алчных людей, кто тянется к власти? На саму себя, что не может ничего изменить? Или же на Томаса, который принес дурные вести. Но все же вести, какими бы они не были, должны быть известны, ибо недосказанность всегда все делает только хуже.
Рона все еще хмурилась, когда ощутила, что Томас подошел к ней достаточно близко, чтобы взять за руки. Это вывело ее из задумчивости. Дрогнув, она с укором поджала губы – как она могла вообще думать об обиде? Наверняка же есть выход! Да, и Томас его нашел. Вот где надежда.
- Зачем же ты тогда говоришь мне все это? – Сомнений в том, что разговор пойдет о том, что китобоям и ведьмам придется столкнуться лицом к лицу, уже не оставалось. – Неужели ты…
Но Томас и сам озвучил то, что у Роны так и не сорвалось с языка. Он боится за нее. Еще никогда более искреннего и такого очевидного удивления не отображалось на лице Олдридж. Ведь это значило многое. Это были самые важные слова. Если он боится за нее, значит, между ними есть настоящее доверие. А доверие было в нынешнем мире самым дорогим и даже бесценным сокровищем. Глядя в глаза Томаса, Рона словно бы говорила – значит вот он, шанс изменить жизнь? Она бы больше не была привязана к сестре, она бы смогла убежать, но… Оставалась еще Далила. Отказаться от силы? Это было слишком тяжело для Роны, это все, что у нее было, к чему она привыкла и уже не могла представить себя. Возможно, был бы еще какой-то вариант, но… «Дауд. Он придет за ней. Не это ли шанс? Но как…» Мысли метались в ее голове, и Рона даже не знала, радоваться ли тому, что Томас готов подать ей надежду, или же волноваться о том грядущем событии, которое просто необходимо было пережить.
Но девушка предпочла в этот момент думать о первом. Она улыбнулась, совсем невинно, как когда-то в детстве. Ведь даже, если они не справятся, знать то, что они дорожат друг другом, уже по-настоящему ценно. Не выдержав, Рона наплевала на то, что китобой не любит резких движений, она обхватила его руками, обнимая его за плечи. Щека ведьмы прикоснулась к его груди, и девушка сразу почувствовала тепло. За это мгновение можно было отдать многое; все внутри перевернулось, а дыхание сбилось. Она была готова вот-вот задохнуться от счастья. Что бы там ни было, они справятся, девушка верила в это. Бывает такое, что ты чувствуешь, что не может быть иначе.
- Не бойся, все будет хорошо. – Прошептала Рона, желая утешить не только Томаса, но и саму себя; вслух эти слова звучали убедительней. – Когда Дауд собирается напасть?
Рона на миг представила, что будет потом? Если просто пофантазировать, Дауд уничтожит Далилу, а Рона останется с Томасом в живых, что их ждет потом? И как быть с сестрой? Ведь Рона была ей обязана. Как бы ее ни мучила совесть, ей не хотелось бросать ее. Рона решила, что если у нее удастся спасти сестру, а для этого придется очень-очень постараться, то она даст ей шанс начать новую жизнь, но сама сбежит куда-нибудь подальше. Слишком уж долго девушка зависела от ее мнения.
- О чем ты задумался? – Тихо спросила Рона, подняв голову. Пока она думала о своем, Томас тоже молчал, и Олдридж стало интересно, что же его так мучает.

Что может быть лучше того момента, когда понимаешь, что находишься в полной безопасности? Весь мир со всеми его опасностями, угрозами и невзгодами остается где-то далеко позади, а вокруг тебя образуется приятное пространство, полное неги и удовольствия. Нет никаких плохих мыслей, не существует больше времени, неумолимо мчащегося вперед... Но как сложно покидать это состояние, отрываться от спокойствия. Как жаль, что такое чувство не может быть вечным. В объятиях Томаса Рона сразу успокоилась, она уже была почти что полностью уверена в том, что должна решиться на отчаянные меры. Вот только какие? Вероятно, у Томаса был план, и ей очень хотелось его услышать.
- Ну что ты, что во мне особенного, - смутилась девушка. Всю жизнь она была в тени сестры, слушалась ее советов и старалась держаться тише остальных, быть послушной, доказывать свое право быть ведьмой... Но она не думала, что заслужит когда-нибудь такого внимания. - Ты вот за  себя не боишься, потому что за тебя боюсь я. Мне бы не хотелось потерять тебя. Я все еще помню тот день, на празднике Фуге. Этот день сильно изменил мое представление о многих вещах.
Рона в волнении говорила о планах, совсем позабыв, что они официально враги. Конечно, так должны были думать обе стороны, но было трудно смириться с мыслью о том, что им приходится быть на враждующих сторонах.
- Ах, точно, прости. Нет, я не имела ввиду... - Рона опустила лицо на ладони и откинула вуаль. - Просто, мне немного боязно. Как скоро это случится? Успею ли я что-то предпринять? Это будет большой неожиданностью, а в  таких случаях я всегда опасаюсь растеряться, сделать что-то неправильно... Я буду каждый день ждать этого, пусть это станет мучительным, но это не будет длиться вечно.
Рона бормотала что-то себе под нос, она постоянно сбивалась и облизывала губы, которые пересыхали от волнения. Она даже совсем не заметила, что Томас ее пристально разглядывает. Ну а потом... Столь неожиданный пасс заставил Рону вздрогнуть. Девушка напряглась всем телом, будто бы на нее совершили атаку. В некотором смысле так оно и было, вот только никакой опасности она не представляла. Неожиданность только придала больше чувственности поцелую. Рона широко распахнула глаза, первое время не зная, как реагировать, но потом, когда щеки запылали, а в венах с силой запульсировала кровь, девушка покрепче обхватила Томаса за шею и с чувством ответила на поцелуй, будто бы в нем был ключ к спасению. Словно для них обоих это был последний раз, когда они могут побыть вместе...
Рона знала, что им придется рано или поздно завершить поцелуй, но то, что Томас отстранился и выглядел виноватым. Возможно, все это произошло случайно, возможно, он стыдился своего поступка... А может быть, у него был план навсегда забыть ее? Все еще находясь под действием эмоций, Рона ощутила, как на нее накатывает чувство раздражения. На кого она больше злилась - на ситуацию в целом, или на то, что больше никогда не сможет такого ощутить, Олдридж не знала. Отвернувшись, она отошла к окну, оперлась руками о подоконник. Рона не видела сейчас себя со стороны, но знала, что кожа вновь зеленеет. Ей было необходимо срочно выплеснуть эмоции наружу. Вскрикнув, она взмахнула рукой, ударив ей о подоконник. Где-то внизу из-под земли вырвалась лиана, распугавшая стаю крыс. Вновь стали видны шипы ведьмы, выглядевшие угрожающими. Рона глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Прошло некоторое время, прежде чем она обернулась к Томасу, уже с нормальной кожей, но все еще в шипах.
- За что ты извиняешься? - Впервые девушка заговорила резко. - Ты сделал что-то плохое? Разве за хорошее извиняются?!
Нет, успокоиться было тяжело. Далее Рона предпочла молчать. Она просто слушала Томаса, что он ей скажет. На деньги она взглянула с такой ненавистью, что, будь у нее такая возможность, она бы расплавила все, что было в этом кошеле одним взглядом. Это выглядело как подкуп, в той или иной мере. Но больше всего Роне не хотелось пользоваться этим вариантом, потому что она уже решила, что сбежит от сестры. Девушка, конечно, попытается спасти ее, но потом их пути разойдутся.
Второй вариант показался Роне и того более фантастическим. Разговаривать с Даудом? Лицом к Лицу? Олдридж побледнела еще сильнее. Даже если она расскажет что-то этому человеку, где гарантии, что он все же не избавится от нее? Рона задрожала. Больше всего это было похоже на самоубийство. Но других вариантов не было, Роне нечего было предложить со своей стороны. Девушка стала размышлять о сказанном. Значит, ей суждено предать Далилу. Дауд все равно убьет ее, и уже не будет этой странной любительницы картин. Губы Роны тронула довольная усмешка. "Отлично, все так, как надо. Значит, не стоит даже и мешкать, а пойти и рассказать всю информацию Ветоши. Если я расскажу ей даже больше, возможно, у меня будет план к отступлению". Рона воодушевилась. Ведь после смерти Далилы ей придется остаться без способностей. Рона не представляла, как иначе выжить в этом городе. А такой вариант выглядел очень даже неплохим. Все, что случается, то обязательно потом приносит пользу. Главное, правильно распорядиться всем. Оставался только один вопрос, мучивший ведьму.
- А что с тобой будет? Что будет после всего? Я увижу тебя вновь?
Роне было страшно услышать ответ, но ей было нечего терять. Ей предстоит встретиться лицом к лицу с Даудом, и, если она переживет это, то уже может ничего не бояться. Ей хватит ума больше не сталкиваться с этим человеком.
- Скажи Дауду, - Рона говорила с такой холодной интонацией, будто бы уже по-настоящему услышала, что Томас не желает ее больше видеть, - что я встречусь с ним за старой оранжереей. Я расскажу ему то, что мне будет известно о планах Далилы. Чтобы это не выглядело как предварительный сговор, предположим, я согласилась предать ее за некоторую сумму. И.. я надеюсь, он не станет устранять меня... Я хочу, чтобы Далила пала.