Последние недели выдались на редкость тревожными. Слухи о новой болезни становились всё более пугающими, и хоть пока жертвами её становились лишь бедняки, спокойствия это не прибавляло. Ведь если так будет продолжаться и дальше, а власти так ничего и не придумают, зараза наверняка распространится и на более респектабельные кварталы.
В свете последних известий леди Морлидж всерьёз задумывалась над тем, чтобы забрать сына из пансиона, где, разумеется, просто не может быть такого же бдительного присмотра, как дома, под крылом у любящих родителей, но и поддаваться панике раньше времени тоже не стоило.
Решив посоветоваться с Гарольдом ещё и по этому поводу, Кора вздохнула и потянулась к шнуру, чтобы позвать Айви. Пора было одеваться, так как смотритель Этвуд должен был нанести очередной визит с минуты на минуту. Последний их откровенный разговор оставил после себя неприятный осадок, и теперь миссис Морлдиж радовалась уже тому, что супруг сегодня отсутствует, а значит, хоть в этот раз выйдет без провокаций. С учётом того, что рассказать Кора хотела не только о планах насчёт сына, это было кстати вдвойне.
- Миледи, Вы сегодня как-то слишком бледны. Вы точно не заболели? Может, мне не стоит так туго Вас шнуровать? - обеспокоенно спросила Айви, как всегда, зорко следившая за состоянием своей госпожи.
- Нет-нет, всё в порядке, просто в последнее время не высыпаюсь. И будь добра, достань шерстяную шаль, ту, что я купила две недели назад. Как-то зябко в последнее время, не находишь?
В ответ горничная лишь пожала плечами. На её взгляд, с хозяйкой последнее время и правда творилось что-то неладное, но спорить и настаивать она не решилась. В конце концов, смотритель Этвуд сказал, что любовника у леди Морлидж она подозревала совершенно напрасно, так, может, и тут всему виной была обычная мнительность? Тихонько вздохнув и бросив украдкой обеспокоенный взгляд на свою госпожу, Айви продолжила затягивать шнурки на корсете. К моменту, когда другая горничная пришла доложить о том, что прибыл смотритель Этвуд, леди Морлидж уже  была готова спуститься вниз навстречу гостю.

Полагавшая свою новость способной перевернуть текущее положение вещей с ног на голову, Кора так и застыла на пороге, когда смотритель сказал о переводе. В свете этого события все грозившие Морлиджам перемены представали в ещё более мрачном свете. Может, Пэрри и правда порадуется избавлению от обязательного присутствия любовника жены в собственном доме, только вот сама леди Морлидж видела в этом мало пользы. Помимо необходимости приноравливаться к новому смотрителю, который ещё неизвестно, каким окажется, Кору пугала и огорчала одновременно перспектива видеться реже. По её мнению, их встречи и так были не слишком частыми, а теперь, когда сил понадобится вдвое больше, урезать и без того краткое время, что они могли проводить друг с другом, казалось не на шутку испугавшейся женщине ужасной несправедливостью.
На секунду миссис Морлидж посетила совсем уж малодушная мысль о том, что смотритель решил таким образом и вовсе оставить свою любовницу. Правда, уже через мгновение за это стало ужасно стыдно. Этвуда можно было заподозрить во многом, но только не в предательстве.
Однако только что прозвучавшая новость настолько выбила Кору из колеи, что она никак не могла решить, с чего начать. А потому, так и не сумев взять тебя в руки и успокоиться, растерянно выпалила в ответ, когда молчание стало казаться совсем уж подозрительным:
- А я беременна...

Наверное, испытывать радость при виде изнывающего от волнения любовника было не слишком правильно, но Кора ничего не могла с собой поделать. Реакция Гарольда в очередной раз подтверждала то, что леди Морлидж знала и так: он очень её любит. Появление на свет этого ребёнка влекло за собой проблемы довольно серьёзные, но он всё равно был бы ему рад. Более того, хотел этого.
С души точно гора свалилась. Кора глубоко выдохнула, подспудно понимая, что самое страшное уже позади, и, приблизившись, присела рядом на софу. Взяла за руку, совершенно не думая о том, что в гостиную может войти кто-то из слуг, и, широко улыбнувшись, ответила:
- Нет, он твой. Я знаю точно.
Наверное, глупо было радоваться подобному. В городе, постепенно охватываемом странной, неизлечимой болезнью, леди Морлидж собиралась вынашивать ребёнка, прижитого не просто на стороне, а от собственного смотрителя. Но Коре было на это совершенно наплевать. Испытываемые сейчас чувства заставляли голос разума умолкнуть.
- Ты рад? - всё же с некоторой робостью уточнила она. Как ни крути, привыкнуть к тому, что тебя любят и ценят, было всё ещё сложно.

В ответ на кивок Этвуда в глазах Коры заблестели слёзы счастья. Ребёнок, которому она была рада с того самого момента, как узнала, что носит его под сердцем, оказался вдвойне желаннее от того, что отец любит его не меньше. С такой любовью и поддержкой, казалось, можно выдержать и пережить всё.
- Я буду беречь и его, и себя, тебе не придётся за нас волноваться, - пообещала Кора, хоть Гарольд её ни о чём таком пока не просил.
Вскоре их уединение было прервано Айви, по обыкновению принесшей чай с бисквитами. Пришлось спешно разомкнуть руки, чтобы не дать нового повода для подозрений. Однако же, как только за горничной закрылась дверь, леди Морлидж вновь поспешила пересесть на софу, не желая упускать ни мгновения, которое можно было провести вместе.
- Как часто мы теперь будем видеться? - обеспокоенно спросила она, вспомнив, с чего началась их сегодняшняя встреча. Теперь поддержка и присутствие Этвуда в жизни Коры казались важными,  как никогда, и перспектива лишиться их, пусть и не насовсем, омрачала испытываемое сейчас счастье.

Боявшаяся, что Этвуд сообщит о совсем уж редких встречах, Кора просияла, когда речь зашла о целом разе в неделю, а то и двух. Несколько минут назад думавшая, что и вовсе потеряет своего возлюбленного, расстраиваться из-за нового назначения она не могла. Да и эгоисткой леди Морлидж не была. Как бы ни хотелось оставить многое, как есть, после рассказов о детстве, проведённом в Аббатсве, сомневаться не приходилось: такой наставник, как её Гарольд, принесёт много пользы. Возможно, именно благодаря ему хотя бы несколько смотрителей в будущем не станут, чуть что, хвататься за прут и отправлять на костёр. И уж точно не Коре, и так получившей от Этвуда всё, о чём только можно мечтать, подобало обижаться и сетовать на судьбу. О чём она не преминула сказать:
- Ты будешь хорошим наставником. И отцом будешь хорошим. Мне ли не знать, - слабая улыбка озарила лицо леди Морлидж, подумавшей о том, что их ребёнок совсем не скоро узнает, кто его настоящий отец. Снова кольнуло чувство чудовищной несправедливости, лишь усилившееся от последнего вопроса Этвуда.
- Пэрри повязан по рукам и ногам покрепче нас с тобой, - со вздохом ответила она, принимаясь разливать чай. - В конце концов, несмываемый позор ждёт только меня и Эдмунда, у него же к этому прибавляется ещё и смертная казнь. Я пока не говорила ему о ребёнке, но он не сможет ничего сделать, разве что скажет ещё пару гадостей, а потом опять утихомирится. После того разговора он вёл себя вполне пристойно, а я... Мне всё равно, что он говорит, потому что это ложь. К тому же, всю жизнь скрывать от ребёнка правду я тоже не собираюсь. Хочу, чтобы он знал, какой у него замечательный отец.
Возможно, последние слова звучали чересчур наивно, но Кора говорила совершенно серьёзно. Сокрытие правды от ещё не появившегося на свет малыша казалось ей сейчас самой чудовищной жестокостью, какую только можно придумать.

- Ты расстроен? - спросила Кора, опасаясь, как бы новое упоминание Пэрри не привело к сцене наподобие той, что разыгралась в спальне неделю назад.  Развивать эту тему не хотелось, но и замалчивать существующие проблемы тоже было опасно. Зная на собственном опыте, как порой тяготят накапливаемые годами обиды и недомолвки, она всерьёз опасалась, как бы законный супруг не превратился для них с Гарольдом в этакую тень, незримо возникающую между влюблёнными при всяком случае. И это при том, что проблем у них было предостаточно помимо мистера Морлиджа.
- Уже известно, кто будет нашим новым смотрителем? - как бы невзначай поинтересовалась Кора. Оба понимали, что это далеко не праздное любопытство. Теперь придётся снова разыгрывать из себя любящую семью, чтобы сохранить доброе имя и благосостояние. - Ему тоже покажут донос на Пэрри?
Надеяться на то, что преемник Этвуда посмотрит на мужеложество сквозь пальцы, как делали предыдущие смотрители, казалось большой наивностью.

Каким бы странным это ни показалось, но при следующих словах Этвуда Кора снова широко улыбнулась. Смотритель порой и не подозревал, что делает свою возлюбленную самой счастливой женщиной в мире только высказывая желание взять её в жёны. Для не разбалованный вниманием и любовью леди Морлидж такое признание было очень ценно и с лихвой искупало все минусы их положения, о чём она и поспешила сказать:
- Ты любишь меня, я люблю тебя, мы оба рады тому, что у нас будет ребёнок... Ещё пару месяцев назад я и подумать о таком не смела. Много ли людей может похвастаться тем же? Я боюсь желать чего-либо ещё просто потому, что сейчас у меня и так есть то, чего никогда раньше не было.
Однако же, слова Гарольда не прошли мимо ушей Коры. Вопреки собственным словам миссис Морлидж задумалась о том, какая бы была у них жизнь, сложись всё иначе. Если бы, к примеру, его не взяли на Белый утёс, и они встретились в какой-нибудь лавке или ещё где. Тогда не пришлось бы ютиться в съёмной комнатушке, сожалея, что нет возможности просыпаться вместе каждое утро. Хотя, кто его знает, как сложилась бы их судьба, не стань Этвуд смотрителем? Всегда помнившая о том, что далеко не красавица, Кора не удивилась бы, если к моменту их гипотетической встречи Гарольд был бы уже давно и счастливо женат на какой-нибудь красавице. В том, что при ином роде деятельности в поклонницах у него недостатка не было бы, леди Морлидж не сомневалась.
- Пэрри не достанется наш ребёнок, - снова заговорила она с уверенностью, куда чаще свойственной ей в конторе, а не во время семейных разговоров. - Он же не собственность. Да, мне тоже очень обидно, что ему придётся носить фамилию Морлидж, но мы же ему всё расскажем, правда? В отличие от бедного Эдмунда наш малыш будет знать, что его отец - человек порядочный и достойный, который очень любит его мать, а не...
Кора осеклась, так и не сумев подобрать не слишком едкое определение для поступков супруга. Как ни парадоксально это смотрелось со стороны, но участь своего старшего сына, законного наследника рода Морлиджей, казалась ей сейчас куда менее завидной, чем у прижитого на стороне ребёнка, которому Пэрри будет просто вынужден дать свою фамилию. О том, что однажды придётся объяснять Эдмунду неблаговидные поступки его отца, Кора не могла думать без содрогания.