Отчаяние на Старую Ветошь, когда-то известную под именем Веры Морэй, накатывало не так уж часто, как можно было бы предположить, судя по её теперешнему образу жизни. Чаще всего просто не замечая того убожества, в котором обитала, старуха почитала себя вполне счастливой. Откуда было знать немногочисленным сердобольным дуракам, изредка жалевшим выжившую из ума старуху, что в одиночестве она не оставалась никогда. И дело было даже не в постоянном присутствии её "пташек", которых с начала чумы местный сброд старался избегать как можно тщательнее. Страх простых горожан перед крысами, как ни странно, сыграл с Ветошью злую шутку: теперь заманивать простачков для ритуалов и прочих нужд стало значительно сложнее.
Однако сегодня не нехватка жертв растревожила ведьму и вогнала в столь несвойственное ей уныние. Её господин, её обожаемый хозяин Бездны, тот, кто наполнил когда-то её жалкую жизнь смыслом и величайшей радостью, не посещал свою самую верную, самую преданную и любящую сторонницу вот уже несколько дней. Раньше такого не случалось, и теперь Ветошь после пары суток беспокойства была на гране отчаяния. Если Чужой и правда вздумал её покинуть, то жизнь перестанет иметь всякий смысл. Тогда и правда только и останется, что наглотаться крысиного яду на радость местной детворе да обиралам Слекджо, не слишком привечавших бедную бабулю.
Сидя на корточках у алтаря, посвящённого своему господину, Ветошь тихонько подвывала от обиды и страха, словно маленькая девочка, потерявшаяся в большом незнакомом городе и готовая отдать всё на свете за то, чтобы взрослые нашли её поскорее.

Как это часто с ней случалось, состояние Веры изменилось прямо на противоположное в мгновение ока. Вот буквально только что она, скорчившись, умирала от страха и одиночества, а теперь уже чувствовала себя самым счастливым человеком на свете. Присутствие Чужого меняло всё. Больше и правда не было нужды плакать, потому что мир снова оказался полон тайн, которые господин покажет лишь ей, своей преданной Вере. Она никогда не оставляла его, готова была пожертвовать всем, даже жизнью её пусть и никчёмного, но всё-таки любимого мужа, а в ответ получала такое внимание и такую заботу, какой не удостаивался никто, в этом старуха не сомневалась.
Открывшаяся взору Бездна и была Вере домом. Точнее, таковым она её всегда считала. А как иначе можно назвать место, в котором душа обретает спокойствие? Вот как сейчас, когда эта бескрайняя тьма не сулила ничего, кроме величайшего блаженства.
- Тёмные дни... - повторила за Чужим Вера. Оборачиваться, чтобы лишний раз удостовериться в его присутствии, не было нужды. Прикосновения своего господина Старая Ветошь не спутала бы ни с чьими другими, даже если бы он вздумал лишить её ещё и осязания. - Они доставят тебе радость, любовь моя?

- О да, дорогой, больше жизни, - эхом отозвалась Ветошь, с неприкрытым обожанием взирая на своего господина. На внезапно вернувшуюся молодость Вера, казалось, не обращала никакого внимания. Да и к чему, если Чужой любил свою преданную девочку и такой, какой она стала после стольких лет беззаветного служения? Это глупым девкам, желавшим удержать подле себя ветреных дануолльских дурней, приходилось измысливать всяческие средства для продления молодости и красоты. И чего ради? Всё равно никто из простых смертных, сколь бы ни был он богат или могуществен, не смог бы показать своей возлюбленной то, что наблюдала сейчас леди Морэй. Ради подобного зрелища и правда стоило продать душу Чужому. И только лишь слабаки, трусы да дураки из Аббатства пугались открывавшегося перед ней величия.
Принцессу, влюблённую в своего солдата, Вера понимала так, как никто другой. По крайней мере, сама она в этом не сомневалась. Иначе зачем бы господин стал рассказывать эту историю своей девочке? Что такое любить больше жизни, любить больше самых любимых, Ветошь знала не понаслышке, а потому и считала себя вправе согласно кивать в такт неспешной речи Чужого. В том, что за этим повествованием последует нечто важное, что-то такое, что можно поведать или поручить лишь ей, она не сомневалась, а потому, несмотря на внешнюю рассеянность и на блуждающий по усыпанному звёздами небу взгляд, слушала со всей внимательностью.

- Потому что это не вымысел, а правда? - предположила Вера.
Только законченный идиот подумал бы, что Чужой может развлекать своих приверженцев детскими сказками, просто чтобы убить время или забавы ради. Вернувшиеся ненадолго ясный ум и твёрдая память подсказали старой ведьме, о ком этот рассказ. Вспоминая обрывки разговоров, услышанных на улицах, Ветошь быстро сообразила, что речь идёт о нынешней императрице и лорде-защитнике, её любовнике. Значит, и правда в городе творится что-то странное и очень, очень важное, раз господин завёл с ней об этом разговор.
На секунду отвлекшись от завороженного созерцания обновлённого пейзажа, Ветошь задумалась, сколько же ей должно быть лет, и сколько же лет прошло с тех пор, как Юхорн просил её руки. Если теперь его дочь доросла и до трона, и до того, чтобы завести любовника, то никак уж не меньше двадцати. А то и больше. Однако же собственные ощущения противоречили подсчётам Веры. Благодаря чарам Чужого она всё ещё была хороша и свежа, словно едва распустившийся цветок, беглый взгляд на идеально гладкие руки лишь подтвердил это. Правда, вместе с осознанием собственного совершенства пришло и понимание того, что всё это снова растает, рассыплется в прах, стоит только господину снова её покинуть. Опять придётся выживать среди всякой шушеры, не достойной даже вылизывать тарелки за её пташками...  Мысли эти, будто подстёгивающие сбежать от надвигающегося кошмара, заставили Веру сделать осторожный шаг вперёд. Старуха намеревалась сесть в покачивающуюся у лестницы лодку, будто в ней можно было сбежать от преследовавших её страхов.

Отредактировано Старая Ветошь (2014-02-15 13:24:37)

Оказавшись в доме, из которого сама  ушла когда-то, Вера мягко вывернула руку из ладони Чужого и принялась неспешно обходить некогда блистательную комнату. Скорее всего, там, в настоящем мире, особняк семьи Морэй выглядел в точности так же - заброшенный, полуразвалившийся, лишь бледное напоминание величия и богатства, коими обладало её семейство. Впрочем, ни грусти, ни сожаления старая ведьма не испытывала. Ведь сейчас, как ни крути, у неё было куда больше, чем тогда. А вздыхать по гобеленам да тарелкам могли лишь дураки.
По сравнению с богатством, которое Чужой дарил одним своим присутствием, казались неважными даже грозящие Дануоллу бедствия. Да весь город мог проваливаться в Бездну, Ветошь и глазом не моргнула бы, если б господин не дал понять, что участие во всей этой крысиной возне его преданной Веры ему зачем-то нужно.
- Хочешь, я скормлю его крысам? Или подарю ему что-нибудь на память о тебе? - отозвалась Ветошь, рассеянно перебирая пальцами остатки бахромы на полусгнивших гардинах.
Если человек, о котором говорил её настоящий возлюбленный, и правда был так важен, если он действительно мог переиначить финал той "сказки", что ей сейчас рассказали, Вера предпочла бы держаться от него подальше. Но опасения, сколь бы рациональны они ни были, пока не тревожили леди Морэй. Рядом с Чужим она становилась самой решительной женщиной на свете, уверенная, что даже посреди рушащегося в Бездну мира тот не даст в обиду свою преданную девочку.

- Пфф, - фыркнула Ветошь при упоминании Берроуза. За много лет своего мнения старуха не поменяла. - Что у него может получится, если он совсем тебя не слушает?
Однако же, если на персоне лорда Хайрема, по мнению Ветоши, задерживаться и не стоило, то о других героях, упомянутых в этой "сказке" стоило поговорить поподробнее. Тем более, что, как оказалось, дело касалось и её благополучия в том числе.
- Бедный мальчик, - посетовала старуха, разумея того самого палача, в котором теперь никто, кроме неё, не видел маленького, робкого мальчугана, подобранного когда-то богатой аристократкой из смеси милости и каких-то одной ей известных причуд. Палачу из башни старуха и правда сочувствовала искренне: кому понравится, когда отбирают приглянувшуюся игрушку? И её "малыш" исключением из этого правила не был. - Может, я смогу его чем-нибудь утешить?
Разумеется, оспаривать решение Чужого и уговаривать его помешать побегу того, другого, Вера не стала. Знала, что бесполезно. Да и даже забота о дануолльском палаче не смогла бы перевесить важность развлечений и планов её господина. Но и о том, чтобы подсластить пилюлю своему любимцу, подумать стоило. Правда, помимо этого было ещё кое-что, что заставило задуматься леди Морэй.
- Он мне поможет? - опомнилась старуха, имея в виду уже не палача, а того, то должен был от него сбежать. - Разве мне нужна его помощь, если рядом ты?
Последний вопрос прозвучал с нескрываемым беспокойством. Ничего и никого не боявшаяся, потому что всегда могла рассчитывать на помощь Чужого, Ветошь не на шутку обеспокоилась, услышав о том, что этого, оказывается, может оказаться недостаточно.

Отредактировано Старая Ветошь (2014-02-16 15:12:25)