Кажется, они предусмотрели всё. Комната, которую нашёл Этвуд, находилась в достаточно зажиточном районе, чтобы там было безопасно, а хорошо одетая леди не вызвала бы лишних подозрений, и в то же время была расположена далеко от тех мест, где легко можно было встретить знакомых. Домашним было леди Морлидж сказала, что леди запланировала на этот день визит к портнихе и поход по магазинам. Эти весьма достойные занятия должны были занять неопределённо долгое количество времени, а значит, не придётся каждые пять минут смотреть на часы.
Отпустив шофёра у первого приглянувшегося магазинчика в Ткацком квартале, Кора, проследив, как экипаж скрывается за поворотом, поспешила по адресу, указанному на лежавшем в сумочке клочке бумаги. За последние пару дней леди Морлидж выучила эти пару слов наизусть.
Хозяйка дома, в котором Этвуд нашёл комнату, не выказала никакого удивления, когда молодая, хорошо одетая женщина пожелала забрать ключ и подождать своего друга наверху. Кажется, смотритель и его подопечная были не первыми и далеко не последними, кто использовал это место для подобных встреч, и материальное благополучие его владельцев целиком и полностью зависело от их понятливости и молчаливости.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж и чуть позже, разыскивая нужный номер на двери, Кора не испытывала ни малейших угрызений совести. Сложно изменить мужу, который чуть ли не самолично толкнул тебя в объятия любовника. О нарушении Шестого запрета она не думала также. Никого, кроме Гарольда, ей было не нужно, а значит, и ни о какой невоздержанности не могло быть и речи. Всё, что они делали, было правильно. Эта внутренняя уверенность придавала Коре сил наравне с воспоминаниями о поцелуе в кабинете.
Закрыв за собой дверь, миссис Морлидж с любопытством оглядела небольшую комнатку, скромную, но чистую и аккуратную. Сняла шляпку со скрывавшей лицо вуалью и положила её на столик у окна, рядом с крепившими её шпильками. Оставалось дождаться Этвуда.

Прождав всего ничего, Кора уже успела разволноваться. В голове возникали предположения одно другого страшнее. Что, если про их намерения кто-то прознал, и теперь Этвуду грозит разбирательство? Что, если что-то пошло не так, и он просто не сумел в этот день покинуть Аббатство? Да мало ли что могло произойти!
Единственное, в чём миссис Морлидж не могла заподозрить своего смотрителя, так это в том, что он передумал. Нет, слишком многое было поставлено на карту, слишком долго они тосковали в одиночестве, чтобы бросать всё в последнее мгновение.
- Я боялась, что этот момент никогда не настанет! - выдохнула Кора, когда Гарольд наконец появился на пороге.
Невзирая на изменившиеся между ними отношения, а, может, и благодаря этому, присутствие Этвуда вселяло в леди Морлидж непоколебимую уверенность и спокойствие. Все сомнения разом были отброшены, стоило только ему заключить Кору в объятья.

- Наставить рога или меня на путь истинный? - переспросила Кора, от души рассмеявшись. Шутка, раньше показавшаяся бы верхом дерзости и неприличия, теперь была вполне уместна. Миссис Морлидж и представить себе не могла, насколько станет легче, если отбросишь мысли о долге и обязанностях и подумаешь о себе и о том, кто дорог.
- Теперь и правда всё хорошо, - добавила она чуть тише и куда серьёзнее.
Достав из пакета булочку, как и обещал Этвуд, всё ещё тёплую, Кора глубоко вдохнула её аромат и сразу же почувствовала, что проголодалась. Видимо, всему виной было волнение, которое она испытывала всё это время. Однако же, куда большую радость доставляла не предусмотрительность Гарольда, а сам факт заботы. Кому сказать, но, как и в случае с поцелуем, он и тут оказался первым. Раньше никому и в голову не пришло бы купить булочку специально для неё. От этого простое лакомство приобретало для леди Морлидж баснословную ценность.
- Мне кажется, в жизни не ела ничего вкуснее, - пробормотала она, отломив кусочек. - Ты меня балуешь, и я до слёз боюсь очнуться и понять, что всё происходящее - лишь сон.
И правда боясь, что забота Этвуда ей только снится, Кора будто спешила поблагодарить его за всё, в том числе и за то, чего ещё не было.

Больше о Пэрри Морлидже не вспоминали. Слишком мало было у них времени друг на друга, чтобы тратить его на всех остальных. И хоть оба прекрасно понимали, для чего пришли сюда, второй поцелуй оказался для Коры полной неожиданностью. О том, что сладкую пудру стереть можно не только идеально накрахмаленным платком, миссис Морлидж раньше не задумывалась.
- Это не сон, - тихо ответила она, словно в доказательство проводя рукой по щеке Этвуда. Слишком долго она жила уговорами и уступками, чтобы сейчас отказываться от реальности, оказавшейся вдруг такой приятной. Обещать, что их отношения будут длиться вечно, не имело никакого смысла: оба знали, что всё может исчезнуть буквально в любой момент, для этого и просыпаться не придётся. Но, по мнению Коры, именно в осознании опасности была их сила. Зная, что может грозить, легче предотвратить беду. И если раньше миссис Морлидж предпочитала не нарушать запреты, чтобы избежать возмездия, то теперь она намеревалась не попадаться. Награда, по её мнению, того стоила.
Обвив руками шею Гарольда, Кора вновь потянулась за поцелуем.

Кора догадывалась, что с Гарольдом всё будет совсем иначе. Не допуская и мысли о том, чтобы начать сравнивать его с Пэрри, она всё же инстинктивно ожидала чего-то, похожего на происходящее в супружеской постели, и тем сильнее оказалось удивление от осознания разницы между мужчиной равнодушным и любящим. С детства привыкшая к тому, что по определению не может внушать ни любви, ни тем более желания, Кора теперь будто таяла в объятиях Гарольда. Разве думала она раньше, что мужчина может оказаться столь нежен и осторожен? Что каждое его прикосновение будет вызывать лишь удовольствие? Теперь миссис Морлидж казалось, что ради одной этой встречи можно было с лёгкостью вытерпеть не только десять, но и двадцать лет такого брака, как у неё.
- На сколько ты снял эту комнату? Если надолго, то я бы принесла что-нибудь, чтобы тут было поуютнее, - проговорила Кора после того, как они наконец смогли оторваться друг от друга.
Сейчас, лёжа на чужих простынях и прижимаясь к Этвуду всем телом, она не имела ничего против скромной обстановки или колючего одеяла из грубой шерсти. Да, кажется, Кора отдалась бы ему даже в каком-нибудь грязном подвале в нищем районе! Давило лишь чувство несправедливости от того, что с Пэрри, которому не нужна и которого не любит сама, она вынуждена делить ложе со всем мыслимым комфортом, тогда как с тем, кто действительно дорог, приходилось ютиться в тесной съёмной комнатушке. От этого ещё больше хотелось придать их убежищу уютный вид.
Вздохнув, Кора осторожно поцеловала Гарольда в плечо, будто считала, что каждая минута, проведённая под этой крышей и не посвящённая друг другу, прожита зря.

- Точнее, совсем не разбираешься, - рассмеялась Кора, не испытывавшая иллюзий относительно скромности быта смотрителей. И в следующее мгновение, словно уловив настроение, смутилась сама. Теперь, когда первая страсть была утолена, и оба постепенно возвращались к реальности, верить во всё происходящее стало труднее. Однако, факты говорили сами за себя.
- Поразительно... Два месяца назад я тебя боялась, а сегодня чуть с ума не сошла от волнения, пока ты не пришёл. Кто бы мог подумать... - протянула она, поудобнее устраиваясь на боку и подпирая рукой голову. Прикрывавшее её одеяло сползло, обнажая белую грудь, на что Кора не обращала, кажется, ни малейшего внимания. Не желая специально красоваться перед любовником, она в то же время не испытывала ни малейшей стеснительности, настолько естественным и закономерным казалось всё, что между ними происходило.
Откровенно любуясь лежащим рядом мужчиной, леди Морлидж помолчала ещё немного, а потом тихо проговорила:
- Меня сегодня не хватятся до самого вечера. А тебя?
Провести их первый день вместе хотелось чуть ли не до крика.

Только что рассказанная история не удивила леди Морлидж. В том, что многие стараются при помощи Аббатства свести личные счёты, не было ничего нового. Часто и сами смотрители не чурались подобных методов. И хорошо, что находились среди них такие, как Гарольд Этвуд, готовые разбираться по справедливости. Кора готова была искренне посочувствовать неприятностям, свалившимся на голову не знакомой ей женщины, правда, не тогда, когда из-за этого сокращалось их с Этвудом свидание.
- Ей повезло, что этим делом занимаешься ты, - тихо и серьёзно проговорила леди Морлидж. Она знала, что говорила, как никто другой, потому что в своё время сама была практически на месте той несчастной. Разве что допрос в застенках Аббатства ей пока не грозил. Впрочем, зарекаться никогда не стоило.
Задумавшись о том, чем были заняты дни Этвуда до их знакомства, она скользнула взглядом по телу любимого, невольно отметив шрамы от ранений. Будучи сама далеко не красавицей, миссис Морлидж не видела в них ничего ужасного, скорее наоборот, они свидетельствовали лишь о мужестве их обладателя.
- Кто другой на твоём месте не был бы столь великодушен ни ко мне, ни тем более к Пэрри, - добавила она ещё тише, наклоняясь к Гарольду и снова целуя его в плечо.
О доносе на мистера Морлиджа они раньше никогда не говорили, но почему-то Кора не сомневалась - Гарольд в курсе мельчайших подробностей жизни её семьи.

- Грустит, - ответила Кора, при мысли о сыне заметно погрустнев сама. - Сразу после нового года он уезжает обратно в школу. И чем ближе день отъезда, тем меньше этого хочется и ему, и мне.
В отличие от самой Коры, Эдмунд, выросший с любящими родителями, не испытывал никакой радости от неминуемой встречи со строгими учителями. И даже мысли об одноклассниках, с которыми порой было веселее, чем с частенько волновавшейся по поводу и без мамой, не умаляла заранее испытываемой тоски по мягкой постели, вкусной еде и, самое главное, по родительской любви.
- Я утешаю себя бесконечными напоминаниями, что мы все через это проходили, и что полученные в школе знания очень пригодятся ему в жизни, и что без доли строгости в воспитании детей обойтись нельзя, и что так я его совсем избалую, тем самым причинив непоправимый вред... И всё равно не могу ничего с собой поделать - после нового года несколько дней хожу с глазами на мокром месте.
Правда, в этот раз в скором отъезде Эдмунда был один неоспоримый плюс: не придётся изворачиваться и хитрить, чтобы скрыть их связь ещё и от сына.
Решив не настаивать, Кора не стала возвращаться к разговору о Пэрри. Ей, как и Гарольду, не хотелось обсуждать супруга. Только вот, вряд ли им удастся долго избегать этой темы. Рано или поздно мистер Морлидж всё поймёт, и тогда проблем прибавится. Кора не сомневалась, что, несмотря на очевидное равнодушие к супруге, Пэрри не преминет воспользоваться поводом позубоскалить на счёт собственных рогов, причём сделает это, как всегда, в максимально унизительной для всех форме. И то, что с этим придётся смириться, подспудно беспокоило леди Морлидж, не сомневавшуюся в своей способности проглотить если не всё, то многое, однако же имевшую весьма смутное представление о границах терпения Этвуда.
- Я жуткая эгоистка, но, наверное, в этом году мне будет чуть полегче, потому что рядом ты, - проговорила она, как можно теснее прижимаясь к Гарольду, будто одно его присутствие могло избавить от любых невзгод.

- Надеюсь, теперь ты не часто будешь об этом вспоминать, - лукаво ухмыльнулась Кора.
Сейчас, лёжа рядом с человеком, в одночасье ставшим одним из самых дорогих, она никак не могла понять, как же жила и даже умудрялась считать себя счастливой до этого момента. О том, что будет, доведись им расстаться, не хотелось и думать.
- Даже не хочу представлять, что ты пережил тогда, милый, - добавила она чуть позже, когда от былой весёлости снова не осталось и следа. С тем, что любовь эта, пусть и приносящая невообразимую радость, всегда будет с привкусом горечи, следовало смириться уже сейчас. - Стыдно признаться, но я о стольком хочу тебя спросить, и никак не решусь. Вдруг это окажутся вопросы, на которые ты не захочешь или не сможешь ответить? А тем временем, вся моя жизнь перед тобой, как ладони, в то время, как я не знаю о тебе практически ничего...
Коре и правда почему-то было очень важно узнать о Гарольде как можно больше. В каком квартале он жил до того, как его забрали в Аббатство, есть ли у него любимое блюдо или любимый цвет, откуда на его теле эти ужасные шрамы? О последнем миссис Морлидж смутно догадывалась, но спросить напрямую почему-то всё равно стеснялась.