Дауд знал, что рано или поздно это случится. Он знал: даже если тогда вышел сухим из воды, Бездна затянет его, как зловонная трясина. Он прекрасно понимал, что имел в виду Чужой, говоривший с ним в поместье Бригмор. Королевский защитник не станет слушать, а Дауд не будет оправдываться. Это означало конец.
Он не привык бежать, поэтому двигался вперед, осторожно и ловко, доверяя только своему чутью. В последний раз встречаясь с лордом-регентом, Дауд знал, что тот уже проиграл. Ни радости, ни сожаления убийца не испытывал. Раскаяние? Какой от него теперь прок?
Он выполнил свою работу, получил плату, а потом смотрел, как Дануолл стремительно погружается в пучину хаоса. Случилось то, что случилось, и теперь оставалось ждать, когда сделает свой решающий шаг Аттано - человек с мертвыми глазами. Тот, кто потерял свою драгоценную почти-жену.
В том, что и на этот раз лорда-защитника предали его же союзники, не было ничего удивительного. Королевский телохранитель вообще отличался редкостным талантом влипать в дерьмо. Правда, попадал он туда не по своей воле. Наверное, не шибко приятно все время оказываться пешкой в чьих-то руках, но такова уж была его судьба.
Когда мутные воды реки Ренхевен принесли лодку с полумертвым Аттано, Дауд воспринял это как подарок Чужого. Подарок с подвохом, своеобразный знак. Он догадывался, что будет дальше, и теперь, как и всякий азартный игрок, был не прочь поиграть. Напоследок. Тем более, что ставки оказались невероятно высоки.
Его люди шептались между собой, недоумевая, отчего Дауд не прикончил Аттано сразу. Но убийца делал вид, что не слышит их. Несколько дней назад он расправился с Далилой и теперь ждал, когда Корво сделает финальный ход. Может, потом он продаст Аттано очередному регенту и выпьет за здоровье новой императрицы. Если повезет.
Осознавая возможный проигрыш, Дауд умереть не боялся, хотя где-то глубоко внутри, придавленное множеством отговорок, ворочалось чувство вины. Пару раз до этого убийца видел кошмары. Во сне они с Корво сходились лицом к лицу, а потом Дауд чувствовал, как от крови намокает одежда, немеют руки и его тело, прежде сильное и крепкое, покидает жизнь. Так странно... Он просыпался в холодном поту.
Дав указание охранять пленника как следует, китобой ждал. Ждали его люди, получившие приказ патрулировать Затопленный квартал. Дауд не сомневался, что Аттано выберется из темницы. Если будет так же умен, как раньше, то - живым. И если так, то он придет сюда. Через день или два, не больше. И тогда поединок, который Дауд видел во сне, обратится в явь.

Оставался час до полудня. Солнце, скрытое серыми дануолльскими тучами, было уже высоко. Снаружи, далеко внизу, в зеленоватой грязной воде плескались миноги. Чуть подальше поскрипывали подрастающие хрустаки. Двое людей Дауда, охранявших единственный выход - через балкон, лениво бродили по периметру. Изредка переговаривались, поджидая серконца. Маски, защищающие от вездесущей вони, приглушали голоса.
Обоим не терпелось. Хотелось посмотреть, как беглец попытается преодолеть преграду и поймает железо в живот. Куда лучше, чем смерть от потери крови, которую встретил смотритель с перебитыми ногами там, внизу.
Поскорее бы покончить с этим, принести господину голову Корво Аттано, бывшего королевского защитника и дважды неудачника, потом пообедать тем, что есть.
Продукты в этой дыре портились практически мгновенно. Хлеб не черствел, покрывался черной порчей и разваливался на глазах. Фрукты за день превращались в серую дурно пахнущую слизь, в мясе заводились треклятые мушиные дети и кислющим до зубной боли становился знаменитый гристольский сидр.
Вопреки ожиданиям китобоев, пока что все было тихо. Ни разу не скрипнули ржавые балки - все, что осталось от лестницы. Только шелестел ветер, постоянно гулявший среди потрескавшихся, зеленых от плесени стен. Тишина - плохой признак. Она порядком нервировала охранников, заставляя беспокойно озираться по сторонам.

- Хорошо, - улыбнулся Дауд, когда спустя некоторое время один из людей сообщил ему о том, что Аттано сбежал из темницы.
Может, именно этого жаждал убийца, как человек, сознательно идущий на смерть. Сейчас было излишне расспрашивать себя о том, что это на самом деле - азарт или раскаяние. Важно было другое: Корво не терял времени даром и пока что был жив.
- Можешь идти, - бросил Дауд принесшему дурную весть, и молодой китобой невольно попятился назад, встретившись с ним взглядом.
Вероятно были правы утверждавшие, что их предводитель постепенно выживает из ума и теряет хватку. Слова о том, что убийство императрицы навлекло на ассасинов беду, звучали все чаще и чаще. Убийца уже привык отмахиваться от них как от назойливых мух. Особенно после того, как к плакальщикам отправилась Лерк, его любимица.
В последние дни он вел себя холодно и отчужденно и все больше зло шутил. Досада выплескивалась с иронией, горькой как пряности, привезенные с Серконоса.
- Господин... Какие будут приказания?
- Продолжайте охранять, на рожон не лезьте. Убивайте, как подойдет.
- А если он доберется сюда?
- В этом я почти не сомневаюсь. Встретите его, когда доковыляет.
- Если...
- Когда он объявится здесь, я самолично вспорю ему брюхо.
"Разве мало тебе, Корво? Разве ты еще не понял, что проигрывают только один раз? Ты можешь отыграться и имеешь на это право, но Джессамину уже не вернуть".
Словно немой упрек, призрак, на который Дауд был вынужден смотреть денно и нощно, огромное изваяние мертвой императрицы белело за окном. Слабый ветер доносил до слуха плеск воды, нетерпеливый скулеж собак, звук шагов китобоев, ревниво охранявших дом и учителя.

Застыв у письменного стола в большой зале, служившей ему одновременно библиотекой, рабочим кабинетом и спальней, Дауд размышлял о том, что еще три дня назад мог бы бежать. Добровольно сложить оружие, сменить красную кожаную куртку на потертый пиджак, натянуть на брови кепку, как у портовых работяг, и исчезнуть из Дануолла навсегда. Люди из банды теперь уже мертвой Лиззи Страйд помогли бы ему перебраться на Серконос или Морли, а из Морли в Тивию - стоило только захотеть, и старушка "Ундина" сослужила бы добрую службу снова.
Начать жизнь сначала - интересная и лучшая перспектива, как ни крути.
Но Дауд не хотел бежать, он хотел закончить начатое. Этим утром он собрал все письма и дневники, упаковал вещи и сбережения, как будто собирался в долгий путь. Если Аттано найдет их, то узнает о ведьмах Бригмора и о Далиле Копперспун - женщине, которая хотела править империей от имени Эмили, влезть в шкуру Эмили, стать ею самой.
Интересно, насколько сильно удивится лорд-защитник, узнав об этом? Убийца императрицы спас ее дочь. Дочь Аттано, может быть. Потому что на долю этого города уже хватило тиранов и безумцев.
Дауд знал, что китобои недооценивают Корво, но сознательно поддерживал иллюзию непобедимости. Страху не место в их сердцах, пусть лучше думают, что Аттано - легкая добыча. Человек, ведомый жаждой мести, способен на многое, но Дауд надеялся, что лорду-защитнику хватит благородства сохранить жизни его людей. В конце-концов, не они придумали хитроумный план - свалить вину на любовника императрицы и не они предложили так удачно бросить его в тюрьму, раз уж Корво угораздило вернуться на три дня раньше положенного срока. Улыбка лорда-регента, поддержавшего эту мысль, на мгновение снова промелькнула перед глазами. Услышав шорох, Дауд обернулся и достал клинок:
- А вот и ты, Корво.
Усыпленные дротиками, его люди лежали у дверей. Убийца мог позвать подмогу, но не стал.
- Посмотрим, чью жизнь спасет Чужой: твою или мою.
Один на один. Пусть хоть на этот раз все будет честно.
Несколько секунд они стояли друг напротив друга, обнажив клинки. Потом почти мгновенно сблизились, и взгляд Дауда уткнулся в стеклянную пустоту глазниц.

Было ли Дауду жаль императрицу? Да, было. Особенно потом, когда он понял, куда катится Берроуз и империя вместе с ним. Но Клинку Дануолла платили не за то, чтобы он кого-то жалел. Он не зря был лучшим. Был и будет им, что бы там ни лепетала малышка Билли Лерк.
Убийца постарался сделать свою работу быстро и чисто. Он мог гарантировать, что, упав на холодный мрамор ротонды, Джессамина не чувствовала ничего кроме отчаяния человека, которого предали. Глядя на обездвиженного телохранителя, жалея, что не может добить, Дауд знал - сердце Корво умерло вместе с ней. Но не они первые. Не они последние. В этом проклятом городе было полно мертвецов.
Так пусть все катится в Бездну! К черноглазому ублюдку, улыбающемуся в темноте.
Сейчас, мастерски отбивая молниеносные атаки Корво и тесня его, Дауд искал брешь в технике лорда-защитника. Не может быть, чтобы у человека не было слабых мест. Аттано был ранен и измучен, это означало, что рано или поздно он выдохнется. Пусть пока Корво скользит как тень и умело уворачивается, скоро у стойкого солдатика кончится завод.
- Прыгнуть мне за спину - это все, на что ты способен?
Спрашивая об этом, Дауд не надеялся на ответ. Корво молчал так упорно, словно в застенках Колдридж ему вырвали щипцами язык.
"Просто удивительно, - думал убийца, - одних пытки безвозвратно ломают, других закаляют, будто сталь".
Кем бы до этого ни был Корво Аттано, он стал другим. И этот другой хотел крови. Не обязательно было снимать маску, чтобы увидеть знакомое и вместе с тем уже иное лицо человека, прошедшего через смерть. По правде говоря, Дауд не горел желанием его видеть. Все, чего он хотел - победить. Раз и навсегда покончить с мертвой императрицей, ее обезумевшим от горя любовником, политическими дрязгами и всеми остальными участниками этой грязной истории. Гореть бы им всем в огне.

Убийца должен был предвидеть такой поворот. Умирающий зверь кусается больнее и слишком отчаянно защищается слабый. Аттано слабым не был, но он ходил по краю и был к поражению намного ближе, чем Дауд.
- В нас больше сходства, чем может показаться. Мы убиваем для других", - китобой усмехнулся, делая прыжок.
"И ты не отвяжешься, Корво, пока не выклюешь мне глаза. Слишком долго ты этого ждал".
Дауд потерял оружие и был ранен. Не смертельно, но сражаться уже не мог. Побег выглядел позорным, но лорд-защитник не оставил выбора, лишив убийцу клинка.
Куда разумнее было бы сдаться, однако инстинкт выживания брал свое. Прикрывая рукой рану, китобой отползал назад, неизвестно на что надеясь, пока не прижался взмокшей спиной к растрескавшейся стене. Корво найдет его по запаху, в этом убийца не сомневался.
"Клинок Дануолла обезуржен. Экий каламбур", - думалось Дауду. И еще о том, что черноглазый хозяин Бездны, а вместе с ним удача, навсегда отвернулись от него. Все-таки проигрыш.
Глава королевской тайной службы. Хайрем Берроуз. Тощий, нервный человечек. Сколько раз он хотел всадить лезвие ему в глаз? Бесчетное количество интриг и заговоров. Сколько людей он убил для него? А теперь придется платить. За проклятое золото. За предательство. За мертвую императрицу.
И хоть Дауд был давно готов к смерти, теперь, в этот самый момент, жить хотелось особенно сильно.
- Я все же удивлю тебя еще раз, - прохрипел убийца, вскидывая руку, когда лорд-защитник снова возник перед ним. - Я раскаиваюсь в том, что убил ее.
Эти последние слова звучали искренне и дались Дауду так же легко, как недавние проклятия.