Время медленно, но верно приближалось к полуночи.
Несмотря на свою болезнь, Берроуз продолжал работать, так как после исчезновения Эсмы его преследовало неотвратимое чувство того, что он может просто не успеть сделать слишком многие вещи.
Разве можно ощутить тень возмездия?
Он сидел за столом, записывая собственные мысли. Это был второй том его политических трудов. Первый был издан еще три недели назад довольно большим тиражом. Конечно, в чумном городе некому было покупать книги и идти они могли разве что на растопку холодных помещений, но он хотел оставить свое наследие.
То самое неотвратимое чувство подгоняло его, заставляя работать как можно быстрее, и почти все свое свободное время он посвящал написанию новой работы.
«Никакая слабость никогда не станет достаточным аргументом. Нужно искоренить их все из своей души и жить исключительно собственной силой».
Шторы, как и всегда, были плотно задвинуты, не впуская в помещение отблесков луны. Комнату освещали только настольная лампа и потрескивающий камин, огонь в котором весело пылал, съедая только что положенные туда неудачные страницы рукописи. Он казался неизменным.
«Вся жизнь – борьба. И погибает тот, кто не умеет бороться. Кто слишком часто проигрывает. Каждый способен на ошибку, но не каждый может учиться на них и сделать так, чтобы их больше не возникало».
Большие настенные часы мерно тикали напротив стола лорда-регента, показывая неотвратимость времени и смены суток. Из дыры в стенной панели вылезла крыса и нерешительно ступила на ковер, поведя усами. Заметив ее движение, Хайрем вскинулся, про себя извергая поток проклятий, и швырнул в ненавистную тварь пресс-папье, которое до этого мирно стояло на столе. Крыса с писком ретировалась с поля не начатого боя. Не попал. Хотелось все спихнуть на то, что бросок был сделан полупарализованной рукой, но Берроуз понимал, что просто слишком устал.
«Любовь – ничтожна. Настоящий политик никогда не позволит себе столь низменного проявления чувств. Чистый разум – вот что является залогом победы».
Мысли его раз за разом возвращались к Эсме. Он вновь опустил руку на стол. Сжав в пальцах легкий платок, которой до этого забрал в поместье Бойл той самой ночью, когда она пропала. Его девочка.
На столе, помимо бумаг, разложенных строго по определенным стопкам, стоял бокал вина, но Хайрем к нему не притронулся. Пить не хотелось. Хотелось уже как можно быстрее закончить эту главу и отправиться спать, так как пять минут назад вновь начались боли в спине.
Думал ли он раньше о том, насколько ему дорога эта женщина и что с ним сделает ее исчезновение?
«Чистый разум достигается предельной концентрацией, добиться которой можно только отказавшись от всех ненужных, низменных вещей».
Взгляд его скользнул по уютным креслам у камина. Хотелось бросить все и устроиться у огня, накинув на ноги плед, и смотреть на бушующее пламя. Кажется, он слишком сильно постарел после недавно перенесенной утраты. Посмотрев на висевший на стене собственный портрет, Хайрем убедился в том, что морщин действительно значительно прибавилось. Или же придворный живописец хотел польстить его самолюбию?
Покалеченная рука стала нестерпимо ныть, но Берроуз продолжал писать, не давая себе никаких послаблений.

Отредактировано Хайрем Берроуз (2014-09-12 23:32:27)

«Выбор всегда сложен. Как бы ты не хотел не принимать решения – если оставляешь их на других – никогда не обретешь настоящей власти. Рука всегда должна быть тверда. Несмотря на все последствия, нужно думать о будущем, о том, какие ростки даст та или иная ситуация».
Перо летало над бумагой, только успевай обмакивать его в чернила. Мысли опережали руку, но Берроуз заставлял себя не торопиться. Любая ошибка – и лист придется переписывать заново, что еще дальше уведет его от соседней комнаты, где располагалась приготовленная ко сну кровать.
В какой-то момент показалось, что перед глазами мелькнула тень, но Хайрем не обратил на это внимания. Наверняка та же крыса. Отвлекаться не хотелось.
Удавка и последующее за ней удушение застали его врасплох. Будь он не после сердечного приступа – смог бы среагировать быстрее, не теряя драгоценных секунд. Руки инстинктивно потянулись к шее вместо того, чтобы взять пистолет, который лежал на столе.
Момент был утерян, он начал медленно падать вниз, увлекаемый неведомым убийцей.
Впрочем, можно было легко догадаться, кто это был.
Возможности здраво мыслить и действовать наконец к нему вернулись, лорд-регент постарался найти хотя бы какой-то упор и, оттолкнувшись от стола, придал ускорение себе и противнику, при этом пытаясь ударить его головой.
Умирать просто так старик не хотел.
На пальцах, судорожно вцепившихся в удавку, уже блестели капли его крови.

Отредактировано Хайрем Берроуз (2014-09-15 23:22:26)

Падение оказалось очень не удачным. Рефлекторная попытка вырваться не удалась. Теперь он был на полу и не имел никакой возможности освободиться, кроме как оттягивая собственными пальцами удавку.
Дыхание сбилось, каждый вдох давался с трудом и приносил боль. В глазах сначала помутнело, а потом начало темнеть. Ухнуло, провалилось вниз сердце, отдаваясь гулким эхом в барабанных перепонках. Рука опять начала неметь. Сил на сопротивление становилось все меньше. Глоток воздуха вмиг стал ценнее самых редких мировых богатств. Берроуз затих. Экономил силы, решив попробовать совершить последний из возможных обманных маневров. Сделать вид, что теряет сознание.
Глаза его медленно закрылись, а тело начало обмякать.
Все же совсем не так он представлял себе эту последнюю встречу. Но такой подлец, как Корво Аттано не был способен на то, чтобы уважительно отнестись к своему противнику.
В конце концов, он не пощадил даже Эсму, о чем еще можно говорить?
Газовый платок лежал здесь, рядом. Нужно будет не забыть забрать его с собой, куда бы ни направились его стопы. Хоть в Бездну, хоть в пучину жизненных передряг.

Отредактировано Хайрем Берроуз (2014-09-17 13:25:56)