Праздник Фуги. Время, которого не существует в календарях. Каждый может быть тем, кем хочет, не скрывая своих истинных низменных желаний. Но что ни говори, воспоминания об этом времени все равно остаются. Именно поэтому стоит скрывать свое лицо, коли желаешь испытать массу запрещенных удовольствий и остаться с честным именем даже в сердцах и памяти знакомых и близких. Потому на улицах больше мелькали маски, чем лица.
"Какая ирония. Даже в то время, когда безнаказанно можно быть самим собой люди вынуждены носить маски", - усмехнувшись, подумал Томас.
"Китобой" сидел на крыше одного из особняков, что тянулись по краям бульвара Клеверинга. Внизу праздник шел своим чередом. Но убийцу это не волновало. Кучка копошашихся богатых тараканов, бессмысленно прожигающих свою жизнь за счет других, его не слишком волновала. Он был не одним из них, он не умел так беззаботно веселиться. И в этот день, в этом месте он был отнюдь не за тем, чтобы отдаться всеобщей кутерьме. Хотя потанцевать с какой-нибудь симпатичной барышней он бы не отказался.
Здесь он был на работе. Кто-то считает, что дела, которые свершаюся в этот праздник, не существуют. Работодатель, после вежливого разъяснения, согласился с Коулом, что это не так, потому за оплату наемный убийца не волновался. Но что-то все равно его тревожило. Или это просто с непривычки, ведь сегодня он не взял с собой совершенно ничего из того, что обычно берет на дело. Ему нужно было слиться с толпой, а экипировка "китобоя", кошмара аристократии, могла испортить веселье многим. Именно поэтому мужчина переоделся и был безоружен. Почти безоружен. Томас сумел-таки разжиться настоящим костюмом синего цвета, с пиджаком, с лакироваными туфлями. Лицо его скрывала маска волка. Волк среди овец - именно им мужчина себя и считал. Это поэтично. В петлице пиджака покоилась белая роза. Во внутреннем нагрудном кармане притаился шприц со смертельным ядом.
Можно было пройти сквозь толпу, легонько толкнуть свою жертву, а через несколько минут в толпе раздастся чей-нибудь истошный вопль, когда обнаружится бездыханное тело. Сначала будет легкое головокружение, дезориентация, затем наступит сухость во рту, отдышка, нехватка кислорода, тогда и накатит страх, паника, от непонимания, что же происходит, после наступит последняя стадия - потемнение в глазах, удушье, потеря сознания и , наконец,смерть. Так легко, быстро и бесповоротно. Ка же все-таки уязвим человек. И никто не догадается, что виноват мистер Волк, прошедший мимо пару мгновений назад, как тень, как невидимка. Идеальное преступление!
Невидимая довольная улыбка на секунду исказила лицо Коула под маской. Он все продумал. Осталось лишь обнаружить свою жертву. Но какой из тараканов внизу нужный?
У Томаса ушло на это немало времени - определить в общей толпе необходимого человека. И, кажется, он сделал не только это открытие. Кому-то в этот вечер было точно также не до веселья. На крыше через дорогу показалась какая-то фигура. Разглядеть ее он особо не смог, да и не хотел. Ему нужно было уходить отсюда, если уж он решил быть незаметным. А свою цель он, похоже, опять упустил...
Спуститься вниз и искать прямо в толпе? Глупо, но стоит попробовать. Если уж за массой наблюдает кто-то еще, глупо оказываться вне этой массы и привлекать подозрения.
Коул телепортировался в переулок, а затем, сделав пару шагов, вклинился в общую массу людей в масках и принялся искать свою жертву. Мысль о том, что кто-то сверху сидит и наблюдает, не давала мужчине покоя, потому он изредка бросал взгляды наверх, пытаясь все же понять, кто этот таинственный наблюдатель.

Наблюдатель, похоже, все же догадался, что кому-то из толпы снизу может прийти в голову поднять эту самую голову, и он скрылся из виду. Зато на глаза попалась другая не менее, а даже, скорее, более, интересная личность. Какая разница, кто еще в этот вечер не может повеселиться из-за работы? Вряд ли интересы "китобоя" пересекаются с интересами этой таинственной фигуры. А мешать другим работать - это невежливо. Потому Коул со спокойной совестью забыл, что пару мгновений назад кто-то смотрел на него свысока. Сейчас важнее было совсем другое. Виктор Антонов. Член парламента, который контролирует смотрителей. Может возникнуть мысль, что они не контролируются вообще никем, делают, что им захочется... В основном - да. Но все на законных основаниях, как бы странно это ни звучало. Кому потребовалось убрать человека с таким влиянием Томас не представлял. Да и не нужно ему это было...
Виктор Антонов. Человек, контролирующий смотрителей. Когда-то он прибыл из Тивии на собственном корабле с кучей мяса и пушнины. Заработал огромное состояние, обзавелся множеством нужных знакомств, заслужил уважение граждан, добился высокой должности, а затем каким-то образом получил контроль над верховным смотрителем. Тайны, интриги, загадки... В них лезть Коул не собирался.
Жертва стояла на возвышенности. Крыльцо какого-то дома, откуда доносилась музыка - редкость для Дануолла, приятная редкость. Веселье шло своим чередом. Танцующие парочки, пьяные аристократы... Как легко затеряться в этой толпе. Замечательно.
"А одному туда идти не слишком подозрительно?" - возникла у мужчины мысль. Можно было для такого дела пригласить Билли. Она теперь большая шишка, чаще торчит у Дауда... Да, она заслужила повышение. И да, они с Коулом по-прежнему пытались выяснить, кто из них лучше. Привычка что ли? Так что без нее было как-то спокойнее. А свое лицо тут можно было никому не показывать - это нормально. Остается лишь проявить все свое обаяние, чтобы обзавестись дамой. Не стоит убивать человека в комнате, где полно народу, а ты единственный, кто явился на праздник один.
На крыльце, чуть справа от входа, напротив окна остановилась женская фигура. И вполне привлекательная, нужно было заметить, фигура. Однако, безудержным весельем от нее явно не веяло.
"Приезжая? Первый раз на празднике? Хотя, у всех свои странности", - подумал "китобой" и поставил ногу на первую ступеньку. Поднимаясь, он не сводил глаз с таинственной фигуры, будто боясь, что она сейчас растает. Не хотелось бы спугнуть свою маскировку...
- Праздник куда приятнее, если в нем участвовать, а не смотреть со стороны. Но еще приятнее, если впустить его в свое сердце, - сказал он мягко, остановившись чуть поодаль за спиной у девушки, стараясь ее не напугать.
- Простите, где мои манеры. Я Томас Коул, - он слегка наклонился вперед и выпрямился. - Хотел попросить Вас составить мне компанию на этом празднике, - он указал на распахнутое окно, имея в виду танцы, - мисс...? - к сожалению, ее имени он не знал.

Рона. Именно так назвалась эта девушка. Настоящее ли это имя? Томасу было без разницы. Завтра она все равно забудет, что видела его, тем более, лица своего он ей так и не показал. Никто так и не подумает на него... Но сегодня. Сегодня, сейчас Коул смотрел на эту девушку и старался ее запомнить. Она была весьма симпатичная, хоть и половину очаровательного личика скрывала чудная шляпка с вуалью. Да, даже матерый и холодный убица не мог себе позволить пройти мимо чудесного и милого создания и не полюбоваться ее красотой. Китобой всегда питал некоторую слабость к девушкам...
- Да, вы правы, это особое время. Можно быть кем угодно. Даже самим собой, - после этого мужчина повел девушку в зал.
Но потом инициативу перехватила она и уже сама повела Томаса сквозь толпу куда-то вглубь зала. Когда же она остановилась, Коул понял, что опять нашел свою цель. Виктор сидел за одним из карточных столиков и, кажется, не подозревал, что его жизнь скоро прервется. Но... Случайность ли это?
"Рона остановилась именно тут, именно там, где нужно мне. Совпадение? Она что-то знает? Она мне помогает? Нет, бред. Была бы она каким-нибудь нашим информатором - я бы точно знал о том, что мне предстоит с ней пересечься. Но так же не бывает! Что-то тут не так", - в сердце убийцы закрались сомнения, но их он, конечно же, сохранил при себе. Вместо того, чтобы начать расспрашивать девушку, что было бы не только подозрительно, но и невежливо, он предложил:
- Может, потанцуем? - Антонов, судя по всему, никуда не торопился, времени было предостаточно. А пока он за столом сделать укол незаметно будет очень проблематично. Оставалось лишь выжидать, как опытный охотник, убивая время весельем, как простой обыватель.
- Вы здесь недавно, Рона? - спросил Коул, когда они уже кружили в танце недалеко от столика с играющими.

Томасу, почему-то, вспомнился его первый праздник Фуги с тех пор, как он ушел из дома. Они с другими детишками с улицы точно также в этот день не веселились, а работали. У аристократов было полно золота, которое так и просилось в руки. Все были такие беззаботные и невнимательные... То была замечательная ночь, закончившаяся удачным уловом. И сегодня, когда Коул точно также работал, он планировал закончить также удачно, как и в тот раз.
Мужчина никогда не был одним из аристократов, однако манерам и этикету пытался учиться по книгам и по наблюдениям. Многое можно увидеть, когда по нескольку дней изучаешь распорядок своей цели. Поэтому Коул был уверен - сегодня ему удастся слиться с толпой богачей, и никто, в частности Рона, ни о чем не догадается.
Музыка была очень красивой, настроение от нее значительно поднималось. Мужчина вел девушку в танце, стараясь не слишком прижиматься к такому хрупкому созданию. Он чувствовал, что она не очень уверенно танцует, потому и двигался не слишком быстро. К слову сказать, убийца и сам был не ахти каким танцором, но кое-какие азы знал, хоть двигаться и приходилось под счет.
- Да, я тоже отсюда, - честно ответил он. - Мой дом неподалеку отсюда. Но я там уже давно не появлялся. Работа занимает все время, - он усмехнулся. Но легкой меланхолии по родительскому дому в его глазах, разумеется, никто не увидел.
Антонов встал из-за стола и пошел к столу с напитками. Музыкальная композиция закончилась, и Томас, остановившись, поцеловал Рону за ручку и сказал:
- Благодарю, миледи, за столь чудесный танец. Не хотите ли чего-нибудь выпить? Я принесу, - а затем, получив ответ от девушки, мужчина отошел и скрылся в толпе.
Теперь он снова на работе, на охоте. Достав из внутреннего кармана шприц, убийца догнал Виктора и, чуть отодвинув его левой рукой за плечо, будто стараясь обогнать, правой рукой воткнул иглу шприца и ввел яд тому под ребра. Чистая работа. Теперь можно исчезнуть. Или дальше веселиться? Так или иначе, негоже бросать даму, не попрощавшись.
Взяв для себя бокал тивианского вина и для Роны то, что она просила, мужчина стал возвращаться. Ничего не подозревающий парламентер только-только подошел к столу. Жить ему осталось считанные минуты.
Коул посмотрел туда, где стояла его спутница. А потом... Потом он увидел угрозу. Трое смотрителей пробирались сквозь толпу гуляк аккурат туда, где она и находилась. И, кажется, до Роны они доберутся быстрее него.
"Что вы тут забыли, Чужой вас забери?" - мысленно спросил их убийца.
Один из смотрителей же, подойдя к девушке, сказал:
- Простите, мадам, но не будете ли вы столь любезны и не поднимете ли вуаль, чтобы я мог разглядеть ваше лицо.
- Что тут такое? - решил ввязаться Томас. - Что вам нужно от моей супруги, господа хорошие? - он посчитал, что замужняя женщина вызовет куда меньше подозрений у смотрителей, и они отвяжутся. Да и сам он не будет вызывать подозрений.
- Я понимаю, простите еще раз. Но это необходимо ради блага обывателей. Мы ищем одну женщину... Уж очень ваша супруга на нее похожа, - не унимался смотритель.

Целый год Томас, как и другие китобои, работал не покладая рук. Кто-то выбирает кровавый путь, не оставляя никого в живых во всем доме, где живет жертва, да еще и в нескольких домах по соседству, если это требуется. А кто-то, подобно Томасу, забирает только те жизни, которые заказывали. У "Китобоев" не было определенного кодекса. Дауд дал им все: цель в жизни, знания, навыки, крышу над головой, силы. Но точного свода правил у них не было. То есть, организация была, негласные законы взаимоуважения и взаимопомощи внутри группы действовали. Они были большой семьей, где случались небольшие разногласия, но все были друг за друга горой. Однако книжки "Как убивать" под подушкой никто не держал. Каждый действовал по-своему, каждый работал, следуя своему кодексу, своим догматам. Единственное сходство было в первом и основном правиле - не попадаться.
Томас всегда старался придерживаться и второго правила - не убивать невинных. Это было сложно. Куда проще прорываться сквозь ряды охраны, чем следовать сквозь тени, выжидать... Наверное, именно благодаря терпению Коул все еще удачно справлялся со своей работой. К тому же, в совместных крупных заказах он сам всегда вызывался в наблюдатели.
Но бывали случаи, когда приходилось отступать от своего свода правил. Иногда случалось так, что даже запасной план проваливался. И тогда в дело вступала импровизация. К сожалению, очень часто это была кровавая импровизация, а не незаметная.
И вот, настал тот самый день в году, когда Томас мог забыть о напрасно загубленых жизнях, о своих ошибках, проступках и провалах, когда он мог просто отдохнуть, не думая о работе. Но мужчина сам вызвался взяться за работу в такой день. Почему? Наверное, потому что кроме работы у него ничего нет. И даже эта очаровательная спутница, которую он обнаружил около входа в данное развлекательное учрежденте, забудет его, лишь солнце бросит свои лучи на город, погрязший в грехах и коррупции. Потому и ему нет необходимости запоминать ее...
На вопрос любопытной Роны о его работе, Коул ответил с небольшой задержкой, ведь ему нужно было обдумать, как сказать правду и не напугать леди:
- Я, как и отец, связал свою жизнь с жироварней. В основном я занимаюсь выгодными контрактами. Знаете, многие нуждаются в наших услугах. Но, простите, я, должно быть, кажусь вам страшным занудой. Чем занимается Ваша семья? - ответно спросил Томас.
Когда закончился танец, когда судьба Антонова была предрешена, когда Коул вернулся с напитками и обнаружил свою даму в компании смотрителей, он оказался перед непростым выбором. С одной стороны, свое дело он сделал, ему нужно было уходить, возвращаться в затопленный квартал. И плевать, что эти люди хотят от той, что пару мгновений назад подарила ему столь чудесный танец. А с другой стороны, он не мог бросить даму в беде. К тому же, смотрителей он и сам недолюбливал. Кучка консервативных снобов без чувств, манер и совести. Вот кто живет по четкому кодексу. Но они и убивать могут средь бела дня, на глазах у всех, безнаказанно. И это очень не нравилось Коулу. Сильнее не нравилось еще и то, что они хоть как-то косвенно касаются его жизни.
"А что, если они подошли к ней из-за меня? Они знают, кто я?" - поначалу задался убийца вопросами. Однако, после нескольких пустых лживых фраз выяснилось, что он все еще находится здесь игкогнито, что дело отнюдь не в нем, а в ней. Она похожа на женщину, которую разыскивают смотрители. А смотрители не разыскивают никаких других женщин кроме ведьм. И малейшее сходство с искомой может послужить предлогом к заключению, чтобы закрыть дело и объявить, что улицы Дануолла, благодаря стараниям доблестных смотрителей, снова безопасны. Все ради поддержания безупречной безопасности.
Сзади послышались приглушенные вздохи, звон посуды, звук падающего тела... Коул и без поворота головы знал, что там.
"Чтоб тебя! Не успел!" - с досадой подумал он, закатив глаза. Повернуть голову в сторону звука мужчине все же пришлось, чтобы не привлекать внимание. И, как показалось убийце, Рона не хотела верить в происходящее чуть больше других, и дело отнюдь не в ранимой и слишком восприимчивой душе...
Смотрители же времени даром не теряли. Один из них резко сорвал шарф с шеи Роны. Вообще, будь он на их месте, Томас поступил бы точно также. Столько привелегий... Никто и слова не посмеет сказать, если они вдруг просто обознаются и бесцеремонно сорвут платок не с той шеи. А вот если с той шеи...
- Ведьма! - крикнул один из них. Взглянув на Рону, Коул понял, что так оно и есть. Но почему-то, обладая теперь этим знанием, убийца не собирался изменить своих намерений защитить девушку. Да... Он мог уйти до смерти Виктора, он мог оставить ее тут... Но он не стал этого делать. И, кажется, это могло обернуться проблемами и для него самого.
Один из смотрителей тут же полетел в стену, спасаясь от разъяренного крика ведьмы. И Томас его прекрасно понимал, у него и самого заложило уши от такого громкого звука. Второй смотритель планировал достать саблю, но у Коула были другие планы. Он задержал левой рукой ладонь смотрителя на эфесе, а правой ударил того в ухо - место на голове, которое уже не было защищено маской. Схватив пистолет смотрителя, китобой телепортировался ему за спину и ударил по затылку. Вырубить, возможно, и не вырубил, но посидеть подумать на полу минутку-две точно заставил.
Третий смотритель спасся от ярости Роны. Но это не радовало. Люди повалили на улицу в панике, поднялся хаос. С улицы же в дом ломились еще смотрители. Видимо, наиболее умные из них смекнули, что стоит попробовать пробраться через окно. Дом окружен, уйти будет сложно.
- За мной! - скомандовал Томас, хватая Рону за предплечье и уволакивая к подвалам. Его рука напоролась на шипы, и теперь из ладони на пол капала кровь, но его это не шибко волновало.
- Я раньше работал с этим домом, тут есть подземный ход, - постарался убедить он девушку.
В подвале дома обнаружилось несколько бочек с разнообразной выпивкой, а также баки с ворванью и система обеспечения дома электричеством и теплом.
- Туда, - ткнул пальцем Том на стену рядом с заряжеными баками с ворванью. Рядом с этими залежами на стене оказался рычажок, нажав на который, Коул открыл потайную дверь.
- Идем, - поторопил свою знакомую убийца и уже приготовился шагнуть во тьму, как вдруг...
- Эй! - окрикнули их позади. На лестнице, ведущей в подвал из зала, где умер Антонов, стоял смотритель с пистолетом в руке. И целился он не в Томаса... И не в Рону...
- Минога бесхребетная, - шепотом произнес Томас, понимая, куда именно полетит пуля. Он покрепче схватил ведьму, усиливая пустяковое кровотечение, а затем телепортировался во тьму, чтобы избежать последствия взрыва...
Не получилось. Камни и жар все же достали их. Благо, взрывная волна отбросила два тела чуть вперед, и они избежали участи быть погребенными под завалами...
Когда гудение в голове утихло, и перед глазами снова появилась четкая картинка, Томас огляделся. Глаза привыкли к темноте, да свет просачивался сквозь завал, и было несколько горящих пятен ворвани на полу, так что видно было все прекрасно. Коул стянул ставшую бесполезной маску и глубоко вздохнул. От падения грудь немного ныла. Но переломов, кажется, не было. Костюм, наверняка, безнадежно испорчен... Но это не волновало мужчину. Он больше беспокоился за Рону.
- Эй, ты как? - он привел девушку в чувства. Она была жива, что уже радовало. Но что она скажет...

Сказать, что Томас связал свою жизнь с ворванью было почти тем же, что сказать, будто глава тайной императорской службы связан с городскими патрулями. Отчасти правда, но с огромным количеством уточнений. Было у Коула как-то задание - выслеживать одного торговца, понять его распорядок дня. Ушло на это немало времени и сил. Но дело было сделано. Благодаря должной планировке все прошло гладко и с нужным для заказчика шиком. Под рельсовой каретой было закреплено несколько баков с ворванью, которые взорвались сами, когда карета тронулась и активировала детонатор. Чудеса всепожирающего технического прогресса - и китобои даже не пачкали руки. Дело было крупное и единственное в своем роде. Но оттого и весьма интересное. Хотя работать привычным методом для Томаса оказалось проще и приятнее. Но, естественно, рассказывать об этом своей партнерше мужчина не стал. Раскрываться ему не хотелось.
Рона же не пожелала распространяться о своей семье. При этом сказала она об отсутствии семьи точно также, как сказал бы сам Коул, задай ему кто вопрос о его родителях, не будь он в образе аристократа-простачка и будь он хоть чуть разговорчивее, если дело касается проблемных тем. Видимо, с ее семьей тоже было не все гладко. Это не просто горестная кончина главы семейства и матушки... За этим скрывается какая-то трагедия. Возможно, преступление... Но лезть в чужую душу, в неизвестную душу, у убийцы не возникало никакого желания.
- Сочувствую. Поверьте мне, я понимаю, как это тяжело. Простите, что затронул непозволительную тему, - серьезно сказал он.
"Чем же Вы тогда занимаетесь, леди Рона, раз у Вас нет семьи?" - мысленно спросил Томас. Девушка без семьи, не замужем... Такие особы редко владели каким-то крупным и прибыльным предприятием. Говорить о месте в парламенте или на иных руководящих должностях не приходилось... А у простой прачки-кухарки-служанки вряд ли найдутся деньги на такое роскошное одеяние. К тому же, весьма изысканное и даже, как сказали бы некоторые снобы, вульгарное одеяние... Хотя, если она копила весь год...
Однако, разгадка этого вопроса скоро стала известна Коулу, как и большинству, кто был в этом зале. Сбегая от смотрителей, ведьма успевала еще и задавать вопросы и проявлять недовольство, что ее спасают не тем способом, что она хотела. Хотя нет, не так... Сбегая от смотрителей она молчала и покорно следовала за мужчиной, за что тот ей был премного благодарен. Каждый знает, как неприятно, когда кто-то указывает тебе, как делать твою работу. Но вот когда работа завершена... Тут же набирается куча критиков с претензиями. И девушка, будучи спасенной, хоть и не шибко благополучно, не была исключением.
- Кто я такой - не важно. Мое имя ты знаешь, остальное тебе знать не обязательно. А помог я потому, что тебе нужна была моя помощь. Одной с тремя смотрителями не справиться. Хотя, знаю я одну девицу, но та тренировалась половину своей жизни, после того как выживала на улицах другую половину, - задумчиво добавил Коул. Но все это была ненужная болтовня.
Отчасти ведьма была права, они действительно застряли. Но лишь "тут", а не "там" - вдали коридора, ведущего на свободу, к причалу.
- Не истери, сейчас выберемся. К тому же... Если ты могла свалить по крышам, чего же не кинулась тогда к окну, перерезая глотку любому, кто встанет на твоем пути? И не смотри на меня так. Это твоя мордашка привлекла тех кретинов, не моя, - упрекнул он ее. От этикета не осталось и следа. Раз уж он все равно раскрыл тот факт, что он не тот, за кого себя выдавал, можно было и не волноваться насчет манер.
Однако просьба "не истери" оказала совершенно противоположное влияние, чем предполагалось. Рона вновь была готова позеленеть (Томас бы сравнил ее с сестрой Халка, если бы знал, кто это вообще такая) и начать сажать вокруг смертоносные растения подобно Матушке Природе... Даже руки свои вытянула, чтоб сделать убийце больно. Тот отреагировал почти мгновенно - навел на нее пистолет.
- Давай не будем проверять, кто быстрее, ладно? Убить тебя здесь и сейчас для меня не составит никакого труда. Тут водятся крысы, так что твое тело вряд ли найдут, когда разберут завал. Если его будут разбирать. А где другой выход отсюда, из нас двоих знаю только я. Так что, если хочешь жить, думай, что говоришь и что собираешься сделать. Потому предлагаю тебе успокоиться и хорошенько подумать, что ты хочешь сделать, - он дождался, пока руки ведьмы опустятся, а затем и сам опустил оружие. - Вот и порешали. И кстати, если бы смотрителей навел я, я бы не стал тебе помогать сбежать от них, такая мысль тебе не приходила в голову? И о каких планах, Чужой тебя дери, ты говоришь? Я выполнял свою работу, до тебя, прости меня конечно за такую откровенность, мне вообще не было никакого дела, - он пожал плечами. - Так или иначе, вставай и иди вперед, чтоб я тебя видел. Надо выбираться отсюда, пока солнце не встало.

Женщины... Удивительные существа. У некоторых экземпляров морально-ценностные нормы просто феноменальные. Почти у каждой в голове творится такая свистопляска, что самые мудрые натурфилософы сошли бы с ума, а безумцы, возможно, сказали бы, что это сумасшествие, доведись хоть кому-то из этих двух групп хоть на секунду окунуться в мир женского сознания. Что уж говорить о гордыне и неспособности трезво оценивать ситуацию, а также о навыке, что, наверняка, оттачивался веками, обвинять всех и вся, кто находится в поле зрения, в своих бедах... А еще они не умели улавливать главную мысль разговора и останавливаться вовремя.
- Не искушай меня, - спокойно сказал Томас, взводя курок. Смысл в этом действии был чисто символическим, как замена точки в конце предложения на восклицательный знак. Мужчине очень не хотелось, но если бы пришлось - он бы и глазом не дернул, а со спокойной совестью окрасил бы стену позади затылка Роны в красный цвет. И тут было два варианта развития дальнейшего разговора - либо она осознает, что китобой не намерен шутить шутки, либо она продолжает свою пренеприятную, но очень короткую тираду... Благо, был выбран первый вариант.
Объяснять, что спасал он милую и невинную девчушку от злобных палачей-мучителей, которые запросто могли ее не просто расстрелять-повесить, но и на костре сжечь (если еще не учитывать нескольких дней бесчеловечных пыток), а пристрелить сейчас был готов злобную и неблагодарную мегеру, которая угрожала не только спокойствию души и разума, но и крепкому здоровью, мужчина не стал. Не хватало еще развязывать новую полемику, чтобы потом жалеть о своем первоначальном выборе. Он потратил на нее время и силы, спас от смотрителей... Могла бы и спасибо сказать. Но ведьма была такой ведьмой...
"Интересно, они все такие злобные или просто я особенный?" - подумал Томас. Хотя с другими ведьмами он не был знаком, как и со знакомыми ведьм, так что проверить свои догадки не представлялось возможным.
Дама наотрез отказал идти куда бы то ни было. И насильно заставлять спасаться ее Коул не собирался. Если человек хочет спокойно умереть от голода и обезвоживания в каменном лабиринте - это его законное гражданское право, тут китобой вообще никак не планировал вмешиваться. Нет человека- нет проблем, а леди Рона обещала быть очень проблемным спутником. Он вытащил ее от одной опасности, она его не поблагодарила, а лишь обвинила в этом. Помогать мазохистке спасать свою драгоценную шкурку дальше не было вообще никакого желания.
- Как хочешь, - мужчина пожал плечами и пошел прочь.
Пиджак от взрыва превратился в лохмотья и больше ни на что не годился. Надевать его куда-то еще не было никакого желания. Потому Коул просто снял его и бросил на землю, оставаясь в рубахе. Пистолет он все еще держал в руках. Не бросать же его рядом с девушкой, которая жаждет тебя убить, верно?
Однако, не успел он пройти и пару шагов, как услышал тихое и, даже скорее, жалобное "Я не могу идти". По крайней мере, именно так оно и показалось убийце - жалобная просьба о помощи обиженной и горделивой девчонке, которой-таки приходится осознавать свою беспомощность в данной ситуации. Однако он себя не чувствовал каким-то героем, без которого весь мир рухнул бы в Бездну.
- Женщины, - буркнул Томас, закатив глаза и разворачиваясь к Роне. Вероятно, взрыв для нее не прошел безвредно. Оно и не мудрено - такой-то взрыв. Ей нужна была помощь, и пусть она ее не просила прямо и открыто, как этого хотелось бы китобою, тот не мог просто уйти. Надежда была лишь на то, что она не попытается его прикончить. Больнее будет не смерть, а удар по самолюбию, что он купился на уловку какой-то ведьмы, которой не сделал совершенно ничего плохого.
- Попытаешься навредить мне - скину на пол и пристрелю, - мрачно сказал он, поднимая девушку на руки. Руку с пистолетом он завел ей под ноги, чтобы оружие не было близко к рукам потенциального противника. Не хватало еще самому дать ей возможность убить себя.
Доверие. Его сложно заслужить. А дамочка, которая обвинила в своем спасении и попыталась в благодарность за это отправить к предкам, вряд ли его заслуживает. Так что мужчина был настороже. Рону он нес аккуратно, стараясь, чтобы ее поврежденная нога не слишком болталась. Дорогу он знал прекрасно, благо сумел выучить ее еще в прошлый раз. Так что дойти до выхода он планировал очень быстро.
- Выберемся отсюда - отведу тебя в безопасное место. Домой тебя я отводить не буду, вряд ли твои коллеги будут гостеприимны. Да и мои друзья вряд ли будут в восторге от тебя. Отсидимся, подождем, пока сможешь сама передвигаться, а дальше мы разойдемся. Согласна? - спросил он ее примерно на половине дороги.

- Ну раз нет дела, и ты обещаешь, что не вцепишься мне в глотку при первой же возможности, то хорошо. Не буду, - китобой улыбнулся. Наверное, в первый раз по-доброму и искренне с этой девушкой. Нет, конечно, когда они танцевали и на его лице, скрытом под маской, мелькала улыбка, она тоже была искренней. Но, во-первых, леди Рона ее не видела, а во-вторых, эта улыбка предназначалась другой девушке, а не той, что он сейчас нес на руках.
Девушка начала говорить, но сама же себя одернула.
- Неважно, так неважно, - пожал плечами мужчина. У каждого есть свои секреты. И лезть в чужие не обязательно. Даже если о их существовании сообщил сам владелец. Так или иначе, с этой девушкой у него не было ничего общего, друзьями их точно нельзя было назвать. И лезть друг другу в душу было сейчас не очень уместно.
Нести девушку было неловко. Ведьма запросто могла задушить его своими лозами в таком положении. И пока она не додумалась до такой атаки, нужно было спешить.
- Мой дом, - коротко ответил Коул и выбил ногой решетку. Выбравшись на улицу, он осмотрелся. Поблизости никого не было, весь праздник проходил дальше по улице.
В своем доме китобой уже давно не было. Очень давно... Странно даже, что до сих пор тут не заселились какие-нибудь бездомные... Окна были заколочены, внутри, кроме пыли, лишь кровать, шкаф и камин... Безопасное место, куда никто не заглянет. Китобою и ведьме, сбежавшим от смотрителей, как раз такое место и нужно.
- Стой тут и жди, - приказал Томас и оставил девушку во дворе, а сам полез наверх, чтобы открыть дверь. Дверь на улицу не открывалась вообще никак, а во двор - лишь изнутри. В дом можно было попасть лишь через чердак, что под силу было лишь китобоям или умелым форточникам, но ни тем, ни иным не было нужды заглядывать в заброшенный дом, потому мужчина и не волновался за жилище, где он иногда прятался в давние времена, пока не стал китобоем.
Вскоре дверь открылась, и Томас, снова взяв ведьму на руки, понес ее в дом.
- Прости, тут не прибрано. Не было времени, - он усмехнулся. Грязи в доме не было, да и слой пыли был тонок. Переждать пару ночей можно.
Положив девушку на кровать возле камина, мужчина сказал:
- Снимай сапоги, посмотрим твою ногу, - а затем пошел к шкафу. В нем было совсем ничего: мясницкий фартук отца и пара комплектов постельного белья. Взяв простыню, Коул оторвал от нее длинный лоскут, чтобы перевязать ногу ведьмы.
- Ночью тут холодно, - задумчиво пробормотал он, кидая лоскут рядом с Роной, и подошел к камину, чтобы развести огонь. Рядом с камином лежало несколько поленьев, подготовленных заранее. На каминной полке лежало лишь огниво. Именно с его помощью китобой и развел огонь. В комнате стало заметно светлее и чуть теплее. Когда же убийца закрыл дверь на улицу, то тепло перестало тратиться попусту.
Квартирка была так себе. Девушку уж точно нельзя было впечатлить таким убранством. Так или иначе, самому ему всего этого хватало сполна. Он не планировал приводить сюда гостей.
- Какая нога? - спросил он, присаживаясь рядом с леди Роной.

В рядах китобоев были и врачи. Первичную, простую помощь умели оказывать все. По крайней мере, этому учили. С вывихами ног, как в данном случае, все было сложнее. Даже опытные врачи, что порой творили чудеса, ставя на ноги самое настоящее "мясо", которое невероятным образом добралось домой, могли ошибаться и делать что-либо неправильно. Что уж говорить о Томасе, который был далек от медицины. Он знал, что вывихов стопы много. Достаточно, чтобы запутаться, где и какой из них. Каждый вправлялся по разному, сопровождался ужасающей болью и требовал от четырех до восьми недель отдыха ноги. А еще он знал, что самостоятельно вправлять ногу нельзя...
- Ну, если ты так хочешь остаться калекой, не смею мешать, - спокойно проговорил он, пожав плечами. Однако, девушка, к счастью, вскоре передумала. Никому не охота остаться без ноги. Так или иначе, пока что, как он надеялся, мужчина мог помочь ведьме. Но если бы она сама начала действовать, то тут бы даже он был бессилен. К местным врачам соваться не хотелось, к своим ее тащить было нельзя, а нести ее к ней домой на руках было, во-первых, самоубийством, а во-вторых, он бы измотался, не пройдя и половины.
- Не волнуйся, как закончим, принесу одеяла, подушку... Найти их будет несложно. А сейчас... Сейчас займемся твоей ногой, - он протянул свою руку и бережно взял ногу девушки под коленом. Положив себе на колени берцовую часть ее ножки, он закатал штанину Роны до колена. Удивительно, но у ведьмы была самая обыкновенная очаровательная и элегантная женская ножка чудного тридцать шестого, как показалось Коулу (хотя, откуда ему знать размеры обуви, и откуда кому-либо знать, что ему показалось?), размера. Лозы, что расползалась по всему телу, тут не было. Наверное, потому-то нога и была такой хрупкой... И прекрасной.
Да... Китобою, как любому нормальному мужчине, нравились женские ножки. А учитывая, что в женской компании он был одну ночь за месяц, трудно винить его, что он не упустил случая полюбоваться чужой красотой... Красоту омрачала лишь искаженная из-за травмы стопа.
- Насчет три я вправлю стопу. Будет ужасно больно. Я это проходил, я знаю... Так что... Можешь кричать, можешь бить по кровати руками, но... Не шевели ногой... и не убей меня, - попросил Томас, серьезно глядя в глаза своей гостье. - Раз... - и, разумеется, не досчитав "два, три", мужчина резко дернул ногу, возвращая ее в нормальное, заложенное природой, положение. От такого бы даже сам Дауд, наверняка бы, да вскрикнул. Что уж говорить о молодой девушке. И не важно, что она ведьма, которая запросто может загубить множество жизней. И, чтобы женский крик не разбудил соседей и не привлек внимание кого-либо еще к заброшенному дому, китобой резко развернулся и, зажав ладонью рот своей гостье, прижал ее к кровати, чтоб она особо не брыкалась. Он прекрасно понимал, что она чувствует. Но, увы, обезболивающего у него с собой не было, потому ничем ей он помочь не мог.
- Прости. Это для твоего же блага, - пробормотал он.
Наконец, когда Рона закончила кричать, Коул вернулся к ноге и принялся ее перебинтовывать. Стопу нужно было чем-то зафиксировать, но никаких идей насчет этого у мужчины не было. Потому он и решил обратиться к девушке:
- Ты не знаешь, чем можно зафиксировать твою стопу? И, да... Тебе придется ходить так пять-шесть недель, а потом еще будет реабилитация. Так что... На крыши ты вернешься не скоро, - предупредил он. Увы, но это было именно так. Лично он не мог нормально передвигаться пять недель и четыре дня. Пришлось настрадаться и знатно потрудиться, чтобы полноценно встать на ноги. Но это был он... Девушкам нужно куда больше времени на восстановление.
После того, как нога была должным образом излечена, Томас встал с кровати и подошел к двери в другую комнату. Закрыв ее, чтобы не тратилось тепло на другие помещения, мужчина обернулся лицом к гостье, которую он оставил лежать на кровати. Ей нужно было поспать. Китобой настоял на том, чтобы леди Рона осталась лежать на кровати, чтобы не тревожить ногу. Сам же он уселся на пол возле девушки на уровне ее живота, спиной к ней и лицом к камину. Повернув голову влево, он встретился с ней взглядом и улыбнулся.
- Зато Вы живы, леди Рона, - он повернулся обратно к огню и некоторое время просто смотрел на танцующие языки пламени, которые отражались у него в глазах.
- Так какие планы я тебе сорвал? - решил он вернуться к вопросу, который то ли хотел задать ранее, еще там, в канализации, но не задал, а то ли и задал, но вопрос был проигнорирован. Так или иначе, теперь он понимал, что ведьма была тут одна. Ведь если бы за ней кто-нибудь приглядывал, то наверняка бы помог со смотрителями. А раз она тут одна, то явно не просто пришла повеселиться на празднике.