Судьба странная и непредсказуемая штука. Достаточно всего одной маленькой ошибки и все летит в Бездну. А как хорошо все начиналось.
Впрочем, к подобному развитию событий они были готовы. По крайней мере, понимали, что так может произойти, ведь Тайная служба не сидит на месте, а ищейки регента не дремлют.
Все случилось очень быстро. Очевидно, за Эштоном долгое время следили. Сначала взяли его, а потом нагрянули и к Вэллисмиту старшему. Мадлен помнила облаву как в тумане. Помнит, как кричала Лиза, и как рьяно защищался старик, помнит арбалет в своих руках и как нажимала на спусковой крючок. Помнит, как зазвенела тетива и как стрела пронзила грудь гвардейца шедшего на нее с оружием, как он падал на пол. И как падал второй.
Несколько дней в Колдридже. Мадлен понимала, что все они обречены. И она и даже бедная Лиза. Тяжесть преступления была не доказана, но настолько очевидна, что сбор необходимых доказательств было лишь вопросом времени. Все они обвинялись в пособничестве государственному преступнику, в измене родине. На фоне этого убийство двух гвардейцев выглядело просто забавной шалостью.
Мадлен понимала, что шансов нет. Но сдаваться не собиралась. Будет все отрицать. Она ничего не знала, а гвардейцев убила, потому что испугалась. Женщины существа глупые и подверженные приступам неконтролируемого страха и паники.
- Добрый день, лорд-регент, - Мадлен была спокойна и даже сидя в кресле, где испытывали невероятную боль и умирали люди, она сохраняла самообладание. Хотя, это было довольно тяжело. Она была наслышана от Уилла, как тут обращаются с преступниками. Но все же, спина ее была прямая, руки сложены в замок на коленях, взгляд прямой без страха и упрека.
Впрочем, внутри у нее все клокотало.
- Увы, я решительно не понимаю, почему я здесь нахожусь. Если из-за тех гвардейцев, то… они напали, и я очень испугалась. Я защищалась, достопочтенный лорд.

Лорд-регент начал задавать вопросы. Вполне ожидаемые и закономерные. Ничего такого, что могло бы ее удивить.
- Да, это правда, лорд регент. Эштон Вэллисмит действительно выкупил меня из «Золотой Кошки». Разве вы не знаете, как это бывает? Он пришел в купальни, мы провели ночь. Я ему очень понравилась и он мне тоже. Он хороший человек. Добрый и отзывчивый. Предложил мне уйти с ним почти сразу – так сильно я ему вскружила голову, - женщина улыбнулась и продолжила. – Я не могла отказаться. Жизнь в борделе не сахар и когда предлагают взамен порядочную жизнь, то нужно непременно соглашаться. И мы уехали. Он отвез меня к своему отцу, сказал, что там я буду в безопасности. И… там меня не застанет его жена. Вы ведь знаете, что он женат? - на ее лице отразилась вполне объяснимая скорбь.
- Как же я могла знать, чем он занимается в свободное от работы в Тайной службе время? Он мне не рассказывал, а я не спрашивала. Я не знала о его тайной жизни, - Мадлен чуть ссутулилась и пустила глаза. Ей было не приятно все это говорить, но выхода другого не было. Эштону уже ничем не помочь. У нее есть лишь шанс помочь себе. Выбраться отсюда и предупредить Корво. Хотя, он мог уже обо всем узнать сам.
- Да, я хотела. Это тоже правда. Но это исключительно из ревности. Мне показалось, что он проявляет интерес к одной из девочек в борделе. Вот я и… - она вздохнула и робко подняла глаза.
- Хорошо, что все обошлось. Мы объяснились после, и ревность более не занимала мой ум. Я ничего от вас не скрываю, лорд Берроуз. Мне нечего скрывать

Хайрем ходил по камере, и какое-то время молчал, обдумывая свой следующий вопрос. Мадлен смотрела на него из-под полуопущенных ресниц, с виду напоминая бедную заплутавшую овечку, оказавшуюся не в том месте и не в то время.
Молчание регента нервировало, ожидание вытягивало нервы. Но вот он снова заговорил и слова его не остались для Мадлен пустым звоном. Все внутри у нее похолодело, страх сковал все тело. Легкого замешательства она не сумела скрыть, но эту неудачно проявившуюся на лице эмоцию она умело переиначила.
- О, нет, - она посмотрела на регента, широко раскрытыми глазами и покачала головой.
- Нет, лорд-регент, все было совсем не так, - впервые за весь разговор она начала с правды.
- Я очень любила Уильма. У нас с ним были особые отношения. Он никогда не говорил мне о любви, а я никогда не требовала от него верности. И разве я могла требовать, лорд Берроуз? Нам было хорошо вместе. Он был мне любовником и другом. Я бы никогда не сделала ему ничего плохого, как и он мне. – Здесь Мадлен не лгала. Это было видно по искренности ее взгляда и неприкрытой тоски, которая так никуда и не ушла. Мадлен сумела простить Эштона, насколько это было возможно, фактически оказавшись на его месте. Но, к сожалению, не смогла простить себя.
Она молчала какое-то время потупив взгляд и растерянно перебирала оборку. Мадлен обдумывала свои последующие слова. Очевидно, Тайной канцелярии было известно очень многое. Как долго за ними следят и что еще знают? Нужно было быть очень осторожной.
- Вы сказали, Эштона видели у дома Уильма, в ночь, когда его убили? – она подняла глаза на регента. В ее взгляде читалось удивление и беспокойство.

Так, вот теперь ей было по-настоящему страшно. Этот человек не только не слышал то, что она говорила, но просто напросто на ходу сочинял какие-то небылицы, всеми правдами и неправдами пытаясь выставить Мадлен ни в лучшем свете. Хотя она и была то виновата лишь в том, что оказалась в доме Вэллисмита старшего в момент облавы. Сейчас ей даже не к кому было обратиться, не у кого было просить помощи. Ах, если бы Уилл был сейчас жив, он бы не бросил ее.
Почему регент пытается повесить на нее его убийство? Она бы никогда так не поступила. Даже бы за измены не стала сыпать яд. Просто потому, что он ничего ей не обещал, и она с самого начала все прекрасно знала: и о его неуемном сексуальном голоде, и о пристрастиях, и о неверности. Хотя все же он был ей верен, душой уж точно.
И она ему тоже. И потому все эти беспочвенные обвинения было очень больно слышать. Злые слова Берроуза вызывали в ее сердце боль и гнев. Но позволить себе злиться она не могла.
- О нет, нет. Вы все не правильно говорите! – Мадлен смотрела на регента широко открытыми глазами и даже пододвинулась ближе к краю кресла.
- Зачем мне ценности, лорд Берроуз? У меня было полно кавалеров, и дефицита в украшениях я не знала никогда. Да и зачем мне? Я ни в чем не нуждалась. Я не знаю, о чем вы говорите. Я даже не была знакома с Вэллисмитом, когда Уильяма убили.
Она пыталась оправдаться. И в ее словах было больше правды, чем в предположениях Берроуза.
- Мне дорога моя жизнь, лорд Берроуз. Но мы оба прекрасно знаем, что я не выйду отсюда. Мне рассказывал Уильям про Колдридж. Вы хотите услышать от меня то, чего я не делала. Если я оклеветаю себя, то гораздо быстрее отправлюсь на плаху, чем, если буду защищаться.

- Для вас главнее чье-то признание, не имеющее ничего общего с действительностью, чем поимка реального преступника? – слова регента лишь подтвердили ее опасения. Стоит ли теперь ломать комедию?
Ладони женщины взмокли. Ей было страшно, и она едва могла скрывать это, прекрасно понимая, что слезы лишь распалят желание тирана растоптать и унизить ее.
- Просто еще одна бумажка, на которой заключенный поставит свою подпись, соглашаясь со всем, что на ней написано. Так вам будет проще отправить на плаху невинного человека, ведь так?
«Как вы это пытались сделать с Корво Аттано, лорд Берроуз»
А тот, кто совершил этот поступок, будет ходить на свободе и насмехаться над Тайной канцелярией.
Ах, если бы регент узнал, что настоящий преступник уже в его руках.
Мадлен невольно проследила за взглядом регента и посмотрела на палача. Вид у мужчины был ужасающий. Молить такого о пощаде было бы бесполезно – его лицо грубое и жесткое – не отражала никаких человеческих эмоций. Мадлен была не уверена, мог бы такой человек получить даже удовольствие от пытки. Ей думалось, что для него это рутина, простая работа равносильно забиванию гвоздей. И он мог бы забивать гвозди бесконечно. Методично. Один. Второй. Третий.
- Лорд-регент, - губы Мадлен дрожали, - пожалуйста, поверьте мне.

- Неужели вы не допускаете того, что лорд Вэллисмит защищал своих подопечных исключительно из благородных побуждений? – Мадлен вопросительно подняла бровь, глядя на Берроуза. В этом человеке не было ни чести, ни достоинства, в отличие от обоих Вэллисмитов, которых он с таким отчаянным рвением пытался раздавить. Мадлен понимала, что бы она ни сказала, все будет иметь для нее ужасающие последствия. Если будет молчать, ее будут пытать, чтобы извлечь правду. Если упомянет Корво Аттано, то для Хайрема Берроуза это будет автоматически означать, что Мадлен в заговоре с государственным преступником и знает гораздо больше, чем говорит. И ее будут пытать. От одной мысли о пытках ее парализовал страх. Она бледнела, то вспыхивала ярким болезненным румянцем.
И на фоне всего этого, ей было действительно жаль, что она ровным счетом ничего не знает. Хоть было бы за что терпеть пытки и унижения, которые для нее уготовили служители закона. По большому счету ее даже нельзя было уличить в сговоре с преступниками, но Тайной Службе уже было достаточно той скудной информации, чтобы повесить Мадлен за причастность.
- Вы совершаете серьезную ошибку, лорд Берроуз. Остановитесь, пока не поздно. Подумайте о тех, кого потеряли. Вы проиграли. Это уже не остановить, - Мадлен посмотрела на палача, затем снова на Берроуза. В ее взгляде как будто теперь не было страха, лишь сожаление.

От Мадлен не ускользнуло то, как поменялся в лице лорд-регент. Возможно, она слишком резко с ним разговаривает, таких как он нужно умасливать, но, ни за что не показывать свой страх. Он – как дикий голодный пес, чует жертву по ее страху. И этот невероятно сильный запах, забираясь ему в ноздри, волнует чувства и кружит голову. Он не откажется от того, чтобы испытать это снова, потому он будет гонять и рвать свою жертву на куски не торопясь сожрать, покуда она мечется в ужасе и молит о пощаде.
Нет, такого удовольствия Мадлен Берроузу не даст познать. По крайней мере, ей этого очень бы не хотелось. Она очень постарается. За Вэллисмитов, которые приютили ее, за Корво Аттано, который в одиночку пошел против регентского произвола, за всех тех, кто погиб от чумы, корчась в ужасных муках. И за всех несчастных девчонок в «Золотой Кошке», которые были пустым местом для служителей так называемой морали, без исключения.
- Откуда я знаю? – Мадлен подняла голову и улыбнулась. Вдох. Выдох. Усилием воли она заставила себя расслабиться. Откинулась на спинку кресла, грациозно заложила ногу на ногу.
- Я подслушала разговор между Вэллисмитами. Отцом и сыном. Я знаю, что вы потеряли любимого человека. И я сочувствую вам глубоко. Я знаю, что вы чувствуете. Пустоту. Бессилие над обстоятельствами. Обиду. Гнев. Желание отомстить. Но поверьте мне, оно не приносит облегчения, - она говорила совершенно искренне. Она действительно знала, каково это. Она испытала эти чувства совсем недавно. И потому, произнося эти слова, делая между ними паузу, она словно переживала их вновь. Все так свежо. Словно она только вчера узнала о смерти своего друга.
- Ох, - выдохнула женщина, когда палач, помешав погружению в воспоминания, принялся застегивать оковы на руках и ногах. Она поймала его взгляд. Кажется, она ему нравилась. Ее формы и прелестное личико немного всколыхнули его воображение. И хоть лицо его продолжала оставаться безучастным, в глазах на миг блеснул плотский интерес. Мадлен улыбнулась ему и томно выдохнула слова
- Не слишком сильно милый. Я не хочу, чтобы остались следы.

- Это единственное, что я слышала, - Мадлен сделала виноватое лицо, взглянув на раздраженного лорда регента. Ее слова не произвели на мужчину благотворное действие. Он не нашел необходимым прислушаться к женщине и проникнуться к ней симпатией – ведь их чувства были так похожи.
- Я услышала лишь… - куртизанка прикрыла на миг глаза, вспоминая разговор, - «Эсма Бойл исчезла. Лорд Берроуз в ярости». Возможно, они заговорили о причастных лицах, но я не услышала. В комнату вошла служанка, и ей не очень понравилось, что я стою около двери, прижав ухо, - Мадлен пожала плечами. На палача она больше не смотрела – не очень-то она хотела видеть, как он готовит для нее инструмент для пыток. От одного взгляда на все эти приспособления ей становилось дурно.
- Я крайне мало жила у Вэллисмита. Эштона младшего я видела в доме отца всего дважды, в день, когда он привез меня туда и когда навестил спустя пару дней. Именно в тот день я слышала кусок этого разговора. Потом была облава.
Тут Мадлен нисколько не лгала. Про Эсму она действительно узнала, подслушав разговор. Не слышала, что с ней произошло и кто повинен, но была почти уверена, что к этому причастен Корво. А если так, то на вряд ли она мертва. Не такой уж он человек, чтобы убивать женщину, пусть даже такую мерзкую выдру как Эсма Бойл. Разумеется, ее исчезновение было не случайным и скорее всего, было направлено на то, чтобы сломить Хайрема окончательно, заставить его делать ошибки, может быть. По крайней мере, одну ошибку он уже совершил, отдав приказ на поимку Вэллисмитов. Корво затаиться, а Вэллисмит не скажет ни слова.
- Очень жаль, что следы останутся. Ваш преданный слуга Уилл Хант, управлялся с оковами куда искуснее, - Мадлен соблазнительно улыбнулась регенту, хитро сощурив глаза. Разумеется, она имела ввиду игры совсем другого характера.

- Мы говорили не много лорд Берроуз, - лицо Мадлен на время приобрело прежнюю серьезность, а игривость ушла на второй план.
- Он вообще очень не разговорчив, - она улыбнулась, вспомнив хмурое и благородное лицо Вэллисмита старшего.
- Самый долгий разговор у нас был, на следующий день после моего приезда. Он пожелал познакомиться. Мы разговаривали о «Золотой кошке» и о том, где я вижу себя в будущем. Я сказала, что не знаю. Что мне просто хочется тихой спокойной жизни, - женщина тоскливо улыбнулась и посмотрела на регента. – Не так, конечно, я себе представляла свое будущее, - она невольно рассмеялась и дернула руками, словно проверяла кандалы на прочность или же пыталась высвободится.
- Меня не посвящали в дела, лорд Берроуз. Вероятно, для моего же блага или собственной безопасности. Ведь такая слабая девушка как я на вряд ли сможет вынести все что для нее уготовят кордриджские палачи. А я не настаивала. Я хотела просто немного пожить спокойно, - было заметно, как обострились ее черты лица, а губы сложились в тонкую линию. Все же она сожалела о том, что будущее ее предрешено. А так красиво все начиналось.
Но она все равно ничего не скажет. Ни о делах Эштона, ни о смерти Уилла, ни о Корво Аттано.
Что ж, лорд Берроуз, кажется, не понял, о чем именно говорила Мадлен, но, по крайней мере, ее слова растопили лед. Регент не без видимого удовольствия на лице стал рассказывать о том, как его лучший офицер вел дела. По всей видимости, о смерти Уилла сожалела не только лишь одна Мадлен. Чувства и разочарование регента были не менее сильны. Но в его смерти он был виноват ничуть не меньше, а может даже и больше.
- Вы знаете, я бы многое отдала за то, чтобы он был сейчас здесь.

Отредактировано Мадлен Бернацки (2014-08-11 08:02:17)