Теперь Билли знала, что то, что показалось ей горячкой в тот день, когда она попала к Соколову, было чем угодно, но не ей. Теперь ее захватил настоящий жар, но, к удивлению Билли, именно теперь она воспринимала мир вокруг четко, как никогда. Ее тело пылало от высокой температуры, но в те моменты, когда она не спала, все органы чувств работали хорошо, как никогда. Мир и жизнь, и все остальное, что когда-либо интересовало ее, вдруг стало казаться простым и понятным. Правда, выразить это свое понимание она не смогла бы – стоило заговорить, как часть слов начинали убегать, часть из ниоткуда попадали в речь… Словом, это стоило слишком больших усилий, и тратить их она не особо собиралась.
Постоянно хотелось пить, и с этим ничего нельзя было поделать. Она с удовольствием пила бы даже из луж, да вот незадача – в лаборатории Соколова луж не водилось. Ей приносили еду и питье и оставляли их в клетке, но Билли почти ничего не ела, вода же заканчивалась еще к полудню.
Билли проснулась, как обычно в последнее время, от жажды. Она была в лаборатории одна. Был день, светлый и приятный. Она могла видеть в солнечных лучах, пробивающихся сквозь стекла, каждую из сотен пылинок.
Билли потянула носом воздух. Потом услышала вдалеке шаги.
- Соколов? – спросила она, хотя ученый ходил иначе. – Соколов! Принеси мне пить!

Отредактировано Билли Лерк (2014-04-29 16:35:02)

Очень часто Соколов игнорировал ее слова. К этому за несколько дней Билли уже успела привыкнуть. В чем-то это было совсем как дома. Но иногда он откликался, обращал на нее внимание, приходил.
Сегодня вот тоже пришел.
Билли встала и взялась левой рукой за прутья, чтобы держаться на ногах чуть устойчивее. Она не отрываясь смотрела на человека, приближавшегося к ней, пытаясь понять, это глаза стали подводить ее, или начались галлюцинации.
- Соколов, я вижу вместо тебя Берроуза. Это нормально? Все и должно происходить так быстро?
Ей не нравилось, что все происходит так быстро. Билли торопливо протянула руку, в очередной раз тщетно рассчитывая на то, что холодная вода прогонит жар, а то и чуму – всякое же случается. Она взяла стакан, поднесла его к губам, чуть помедлила, прежде чем начала пить. Стеклянные стенки тут же затуманились изнутри от ее дыхания. Пила она медленно, без остановки. Потом потрясла головой. Мысли прояснились.
- Почему все происходит так быстро? – снова подняла она взгляд на Соколова, и замерла.
- Ух ты, а вы же и не Соколов, лорд-регент. Бывает же. Наверное, стоит порадоваться тому, что мне выпала такая честь: готова спорить, вы не каждому встречному вызываетесь принести воды. Повезло, что хоть у кого-то тут доброе сердце.
Билли улыбнулась своим же словам. Раньше она время от времени просила Дауда взять ее на какую-то из встреч с Берроузом, но тот делиться важными контактами не желал. А теперь вот свиделись. Только проку ей от этого больше никакого.
- Вы так правы. Я – не просто подопытная. Я подопытная, зараженная чумой и умирающая от нее. Правда, чуть медленнее – потому что я слишком сильная. Бездна, и почему я такая сильная?.. Но поверьте, от неторопливости этот процесс менее мучительным не становится. Хотите убедиться?
Она снова улыбнулась, облизав языком пересохшие губы, и поманила Берроуза сквозь прутья решетки.

Отредактировано Билли Лерк (2014-05-01 01:42:13)

Билли неподвижно и удивленно смотрела на лорда-регента. Удивительно: никто в здравом уме не согласился бы на ее предложение, а этот был не прочь рискнуть. Вот так-то, сейчас она могла убить его просто и без усилий. Чума подхватывается легко, и даже эликсир, говорят, не поможет, если тебя, например, поцелует плакальщик. Сделай она это, сколько людей в Дануолле будут рады? Сколько тех, кто боится чумной напасти, будет благодарить болезнь и ее безымянное орудие - Билли, доставившую приглашение в Бездну?
Она отодвинулась назад, поставила кружку на пол и с трудом - голова слегка закружилась - медленно выпрямилась.
- Нет, я больше не занимаюсь, убийствами, - покачала она головой. - Теперь это в прошлом. Теперь все у меня в прошлом.
Странно было, как спокойно Билли восприняла свое поражение. Она ошиблась и ответила за это. Только вот она была уверена, что, проиграй она, не просчитай все правильно, то погибнет в бою с Даудом. А он не подарил ей даже этого, отправив подыхать вниз, отобрав все, что ей дали китобои: подобие семьи, дом, способности, и даже кличка, казалось, больше не принадлежала ей.
- Я понимаю, - сказала она. - Я тоже узнавала о других все, что могла. Меня зовут Билли, и когда-то меня звали Лерк. Но это было уже очень давно, целых семь дней назад.
Неделя. Страшно подумать - всего неделя отделала ее от старой жизни. Скажи ей кто-то неделю назад, что она будет сидеть в клетке Соколова, поверила ли бы она? Вряд ли.

- Убивала, - сказала Билли, - для других разных людей. Для вас вот, например.
Вообще-то на том задании ее даже не было. Дауд не предложил ей пойти, что, в принципе, было совершенно естественно: он знал, что она не любит убивать женщин и детей.
Забавно. Берроуз был довольно мил, что шло вразрез со всем, что она о нем знала. Он, казалось бы, пытался позаботиться о ней, и это наталкивало на неправильные мысли о том, что ему что-то от нее нужно. Хотя Билли понимала, что теперь у нее нет ничего ценного. Кроме информации, конечно, но она даже теперь не собиралась рассказывать о делах китобоев, знать о которых посторонним было ни к чему.
- Пить хочу, а о забытье можете не беспокоиться - его мне отлично обеспечивает горячка. Вам, вообще-то, повезло, я теперь сравнительно мало пребываю настолько в сознании. Так что любуйтесь, пока у вас еще есть такая возможность: дней через пять ее не будет уже ни у кого. Если, конечно, Соколов каким-то чудом не найдет лекарство.
Билли оглянулась на свой последний в жизни дом - убогую и тесную клетку. Стоило ли оно того? Она могла бы провести последние дни как-то иначе, не уповая на призрачную надежду стать первой, с кем Соколову повезет. Сколько, он говорил, их у него было? Двести с чем-то? Даже вероятность вдруг встретиться с Чужим была выше, чем надежда на выздоровление.
- Как думаете, найдет? - спросила она серьезно у лорда-регента.

Билли, не отрываясь, смотрела на лорда-регента. Наказание? Даже сейчас она воспринимала это совсем не так.
- Это мой просчет, - сказала она, прежде, чем жадно поднять стакан. На этот раз она выпила воду быстро. Как пить, значения не имело: Билли знала, что все равно совсем скоро опять почувствует жажду, иссушивающую ее изнутри.
Берроуз, конечно, был прав: спасти ее Соколов не мог. Глупо было надеяться на то, что именно ей повезет, именно она излечится от чумы, не щадившей прежде никого. Она слишком долго заглядывала в Бездну, чтобы теперь суметь удержаться на ее краю.
- Открою вам секрет, хотите? - Билли снова поманила Берроуза рукой, хотя ответила сразу же, не дожидаясь, захочет ли услышать ее весьма сомнительный секрет. Она продолжила громким шепотом, - В этом городе все мы и так уже сгнили, причем очень давно. Так и ходим, зловонными трупами, по улицам, и нет никого, кто раскрыл бы нам глаза на нашу странную суть.
Она ответила на улыбку, едва заметно скривив губы. Должно быть, со стороны она выглядела совершенно безумной. Вполне возможно, что безумной она и была на самом деле - наверняка она сказать не могла.
- Я думаю, что вы тоже скоро умрете, - заметила она с уверенностью в голосе, вспомнив об Аттано. - Хотите, придержу вам место в Бездне, или вы и там уже обо всем успели договориться?

- Не надо. Пока воды рядом нет, я могу хотя бы представлять, что она поможет.
На секунду Билли показалось, что напротив нее стоит не лорд-регент, а смотритель - единственный, кроме покойного Кэмпбелла и пока еще живого Мартина, кого она знала в лицо. Может, все это - просто бред? Но вода сама не появилась бы. Билли закрыла глаза и потрясла головой, пытаясь справиться с ненужными наваждениями. У нее будет еще вдоволь времени, чтобы наговориться с фантомами, пока стоило ценить живое общение, пусть собеседником и был Берроуз.
Когда она остановилась, то почувствовала между ресницами левого глаза влагу. Билли провела пальцем между веками и, слизнула жидкость.
Соль или железо?
Чистый вкус или маслянистый?
Слезы или кровь?
Кровь.
Хотелось выть - одновременно от страха, ведь будущие дни должны были отобрать рассудок и взамен принести одну только невыносимую боль, и от радости, потому что кровь значила, что ей осталось совсем немного.
Билли с усилием подняла глаза на Берроуза, надеясь, что на белке глаза крови не осталось, и она стерла ее всю.
- Императрицу не защитил даже лорд-защитник, стоявший в шаге от нее. Впрочем, вы сами отлично все это знаете. Если кто-то захочет достать вас - это можно будет сделать. Я бы смогла, - спокойно сказала она, будто отмечала какую-то рядовую и очевидную деталь. - Так что, думаю, ждать мне придется недолго. Это хорошо - я ненавижу быть одной.

- М-м-м, как вкусно это звучит, - сказала Билли.
Она крепче перехватила прутья клетки, хотя надеялась, что движение это незаметно. Не хотелось свалиться прямо посреди разговора.
Она заметила, что даже стакан он убрал. Зачем? Чтобы Соколов не заметил, что тут кто-то был? Но стражники вряд ли станут скрывать визит лорда-регента. Хотя она уже и не пыталась понять, кто в каких отношениях состоит, и что за интриги несутся вокруг. Ей было больше незачем. Чужие тайны наконец-то можно было оставить позади и сосредоточиться только лишь на своей жизни.
- Будь я немного здоровее и капельку живее, - сказала она, - я бы немедленно стала строить планы по проникновению в Башню. Ради спортивного интереса. Так что вот вам мой совет - никому больше не говорите таких вещей. Любопытных вроде меня может быть много, и пусть даже один человек будет неспособен пробраться внутрь, если их будет много, то один за другим они будут ослаблять защиту, освобождая путь последнему, победителю.
В ее голосе не было ни вызова, ни угрозы, а одна только, почти пугающая своим спокойствием откровенность и даже что-то, похожее на заботу. Так, словно ей действительно было не все равно, прав Берроуз или просто храбрится.

- Могу, конечно, - пожала плечами Билли. Хотя это выглядело скорее как внезапная дрожь, пробежавшая по рукам. - Людьми движет вера в то, что чувство самосохранения не приведет нас к лучшей жизни. Вот взгляните на меня: будь у меня чувство самосохранения, я бы давно уже умерла от сифилиса или износа - скорее от второго, чем от первого - в каком-нибудь копеечном борделе. Но у меня его не было, у меня его место занимает любопытство - и куда оно меня привело?
Билли огляделась, чуть удивленно, словно впервые увидев решетку тесной клетки, соломенный тюфяк на полу, холодный пол, себя, мелко дрожащую от жара. Она засмеялась страшным каркающим смехом и посмотрела на Берроуза, словно приглашая его засвидетельствовать, сколь благосклонной к ней оказалась судьба.
- А вы умеете искушать, лорд-регент, ваша милость. Так и хочется отправиться к вам в очередную ловушку. Может, я так и сделаю. Думается, из меня бы вышло вполне милое и довольно воспитанное привидение. Передвигаться бесшумно я и так уже умею, жажду убийств вполне утолила за время жизни, так что я буду только носиться над Дануоллом, заглядывать к вам в Башню, тихо звенеть цепями, перебивая звук шарманок, - Билли поежилась, словно наяву услышав скрежещущую смотрительскую музыку. На секунду глаза повело паволокой, и ей стоило больший усилий уцепиться за последние из своих слов. - Думаете, Соколов согласится перед смертью поцепить мне цепи? Если их не будет, чем же я буду звенеть? Мне обязательно нужны цепи. Без них в привидения меня вряд ли возьмут...
Били говорила теперь быстрее и тише. Она повела запястьями, звеня невидимыми несуществующими цепями и, потеряв опору, пошатнулась, но устояла на ногах.

- В Башню, где вы никому не можете доверять. Определенно, это успех, - согласилась Билли, отступая еще на шаг назад. Ей казалось, что если она немедленно не сядет, то через несколько секунд упадет.
Она тяжело опустилась на тюфяк, на котором спала - почти упала, если быть точнее. Билли снова потрясла головой, отгоняя красную пелену стоявшую перед глазами не от от предчувствия кровавых слез, не то просто от усталости; посмотрела на Берроуза. Она смотрела снизу вверх, и все же, лорд-канцелер, которого ненавидели, но боялись больше огня и чумы, не казался ни большим, ни страшным. Он выглядел таким же уставшим, как и сама Билли, таким же приговоренным, как и большинство бедняков Дануолла. Она смотрела на него сквозь прутья решетки, то и дело забывая, что в клетке из них двоих сидит именно она, а не он.
- Хочу, - сказала Билли, ложась на тюфяк. Она подложила руку под голову и несколько раз быстро моргнула, отгоняя навалившийся сон. Не хотелось пропустить подобное. Впервые на сцене удивительное зрелище: лорд-канцлер укладывает убийцу спать.
- Я буду завывать вам ее по ночам, - пообещала она заплетающимся языком, - чтобы вам не было так грустно в вашей Башне.