- А я считаю, что это смешно, - широко улыбаясь, заявил Лыткин. - Мясника забили как скотину.
- Ничего смешного не вижу в этом, - буркнул Этвуд, просматривая очередной отчет, третий на этой неделе.
- Но остроумно, - не унимался Янек. - Кстати, а что стало с его собакой?
- С чьей? - рассеянно переспросил Этвуд.
- Палача.
- Собака никаких показаний не оставила, - на сей раз Гарольд широко улыбнулся. - Молчит, увы.
- Бедная животина, скучает по хозяину поди, - вздохнул Лыткин. - Надо пса пристроить в добрые руки.
- Скорее уж по кормежке. Ты подумай, чем он ее кормил, - между делом заметил Этвуд.
- Тьфу! Брат Гарольд, не можешь ты без всякой дряни.
- Кто бы говорил... - Гарольд закрыл папку. - Ну, с остальным сам разберешься?
- Да... Так что там за дела на мосту?
- Говорят, видели мародерствующего оккультиста, - как можно беззаботнее ответил Этвуд. - Заброшенные дома обносил.
- Тебе не кажется, что многовато этой дряни развелось?
- Как будто раньше их было меньше, брат Янек... - вздохнул Гарольд.
- Ты прав, ты прав... Но все же!
- Что?
- Кто бы мог подумать, что здесь, в Башне, лорд-регент такое дело поддерживает!
- Да, неожиданная новость.
- А Верховный смотритель как будто бы и рад, - язвительно заметил рыжий тивианец.
- Его давно интересует, что здесь происходит. С тех пор, как погибла императрица.
Ситуация в Башне Этвуду действительно не нравилась, и хоть смотритель исправно исполнял свой долг, оккультист-палач в резиденции лорда-регента наводил на крайне мрачные мысли. А вдруг и сам Берроуз не чужд колдовства и якшается с такими, как Салливан? Если так, то Верховный смотритель Мартин был прав. Скверна слишком глубоко въелась в белые камни.
Письмо Вэллисмита удивило Этвуда не меньше, чем удивил бы выпавший летом снег. Стража и служащие тайной канцелярии недолюбливали смотрителей. Исключение составляли случаи, которым не было научного объяснения и с которыми никто иной справиться не мог. Тогда эти скептики вынуждены были признавать существование сил им неподвластных, а также Чужого, которого многие считали страшилкой для детей.
Прочитав письмо, Гарольд спрятал его, на случай, если потребуются какие-либо доказательства. Многое повидавший, он знал цену письменным свидетельствам, даже если те были образчиками канцелярской возни.
- Думаешь, белобрысый знает что-то? - спросил Лыткин, делая на полях отчета пометку карандашом. Грифель негромко скрипнул по бумаге.
- Очень на то надеюсь, я буду в библиотеке, если что.
- Понял. И это... никому, да?
- Да, Янек. Пока что остальным об этом знать не обязательно.
Найти человека по фамилии Вэллисмит, адьютанта Хайрема Берроуза, было не трудно. С такой яркой внешностью тот значительно выделялся на фоне остальных канцелярских крыс. В библиотеке в этот час никого не было, и это оказалось им на руку. Подойдя, Этвуд негромко поприветствовал секретаря. Тусклый свет делал черты маски еще более резкими, в противовес спокойному и мягкому тону смотрителя.

- Думаю, это излишне, - отозвался Гарольд на вопрос о вине и уселся рядом на скамью. Чуть слышно скрипнули идеально начищенные сапоги. Даже в это время, несмотря на царящие повсюду грязь и смрад, частый недосып и постоянное беспокойство, Гарольд старался сохранять прежние привычки, будто бы они были гарантом стабильности. Этвуд был по-прежнему педантичен во всем, начиная проводимым совместно с Лыткиным расследованием и заканчивая чистотой серого мундира.
Смотритель бросил быстрый взгляд на бумаги. То, что господин Вэллисмит "в долгу не останется", было понятно и так, иначе бы этого разговор попросту не состоялся. Мысленно Этвуд отметил привычку собеседника к аккуратности. Он сам любил точность во всем, что касалось исполняемого долга.
Однако стоило уточнить, что именно собирался узнать секретарь "почти его величества" как в шутку уже называли лорда-регента. Привыкший изъясняться строго и по делу, много лет проработавший дознавателем, Гарольд задал вопрос:
- Что вас интересует? Давайте по порядку, - тон голоса был по-прежнему мягким, и несмотря на устрашающий вид, никого запугивать Этвуд не собирался. В данной ситуации это было бы крайне недальновидно. Тем более, что Вэллисмит сам шел навстречу.
И все-таки, об интересах Аббатства в этих вопросах Гарольд бы не позабыл никогда. И как бы ни настораживал его Тиг Мартин, Этвуд прекрасно понимал, что другой альтернативы у Аббатства пока нет. Значит, следовало быть аккуратным в этом вопросе. Отчасти еще и потому, что в последнее время было допущено слишком много оплошностей, пусть не им конкретно, но другими братьями, за которых Гарольд, как всякий совестливый человек, чувствовал свою ответственность.

- Для начала, как это произошло? - поинтересовался Гарольд. Бывало и так, что за проявления Чужого люди по недомыслию принимали обыденные явления, хотя тут расслабляться тоже не следовало. Не зря ведь говорили, что хозяин Бездны незаметно проникает в умы и находит отмычки к человеческим душам. - Что именно не дает вам покоя, мистер Вэллисмит?
Это были обычные вопросы, которые внимательный смотритель, приглядывающий за не слишком дальновидным "стадом", должен задавать любому, кто обращается к нему. Ведь не зря в "Изречениях смотрителей" сказано: "Смотритель – тот, кто живет в мире невидимого и зорко выслеживает скрываемое в сердцах заблудших людей".
- Не все сказки - сказки, а амулеты, некогда бывшие предметами обыденными для народа, живущего у воды и занимающегося китобойным промыслом, не безосновательно сочли опасными. Впрочем, как и любое другое обращение к потусторонней силе, исходящей из Бездны. Заигрывания с оккультными силами и злыми духами к хорошему не приводят.
Гарольд сплел крепкие пальцы в замок. Взглянул на собеседника. Хоть тот и не мог разобрать этот взгляд, внимание было обозначено.
- Поводов обращения к Чужому - великое множество, - продолжил смотритель, - и многое зависит от внутренних устремлений и жизненного пути. Вы поверите мне, если я скажу, что набор причин достаточно обширен? От досадных недоразумений до жажды власти. Некоторых Чужой избирает сам, как это было с Верховным смотрителем Фрэнсисом Пэрри. Тем не менее, этот прославленный человек успешно противостоял его влиянию и боролся с недостойными проявлениями.
О том, что среди братьев существует версия, будто Верховный смотритель Пэрри, пропавший в день праздника Фуги, все-таки поддался соблазну, Гарольд упоминать не стал. Мнение это не было популярным и даже считалось еретическим. Понятно почему.

- Где сейчас эти амулеты? - спросил Этвуд, взглянув на рисунок. - Вы должны были представить их в Аббатство, - напомнил он как бы между прочим. Без укоризны, без нравоучений, но ясно давая понять, что утаивать подобное не рекомендуется, раз уж Вэллисмит взялся играть роль законопослушного и внимательного обывателя.
Такие рисунки Гарольду видеть доводилось, и не раз. Секретарь не заблуждался, это был действительно оккультный символ. Что искал этот с виду безобидный молодой человек, Гарольд уточнять не стал. И без того любому мало-мальски осведомленному и умеющему складывать два и два, было ясно, по какой причине ищейки лорда-регента роют носом землю. Новый правитель терял почву под ногами, и это чувствовалось во всем, и в том числе в уверенности лидера Аббатства.
- Почему вы уверены, что кожа человеческая? - не без доли скептицизма поинтересовался Гарольд. - Чтобы определить подобное нужен не беглый взгляд, а химический анализ. К тому же, поиск материала а также технология дубления, требуют больших затрат. Как в случае со временем, так и с ресурсами.
Гарольд не стал уточнять, что трупы бродяг для обивки и переплетных дел не годятся в связи с плохим качеством кожи, осужденных обычно отправляют на вскрытие в Академию, и на них практикуются студенты, иссекая практически на куски и изготавливая препараты, а плакальщики, изъеденные болезнью, тем более, - материал совершенно неподходящий.
Обо всем об этом смотритель Этвуд знал не понаслышке, после встреч с Кромсателем и ему подобными, давно приобрел долю здорового скепсиса. У страха, как говорится, глаза велики. У страха Эштона Вэллисмита, как и у самого адьютанта лорда-регента, они были невинно-голубыми.

Отредактировано Гарольд Этвуд (2014-04-11 00:55:18)

Смотритель Этвуд в своей жизни повидал лгунов достаточно, и таких, как Эштон Вэллисмит, с виноватой улыбкой отнекивающихся, - тоже. Мало кто способен отказаться от найденных вещиц и, выбросив, не будет столь вдохновенно вещать о якобы омерзении. А простаки и вовсе не знают, что они нашли, но все равно припрятывают. Нет-нет, этот человек хотел знать, действительно ли имеет силу то, что он "бросил в реку" и чем ему грозит их использование, об этом свидетельствовали настойчивые расспросы.
"Лживый язык подобен искре во рту. Искра мала, но от нее может вспыхнуть пожар, дотла сжигающий целые города. Лучше не проронить ни слова за всю жизнь, чем хотя бы единожды извергнуть из себя ложь. Ибо эхом отзовутся лживые слова, и будет то эхо гласом Чужого" - вспомнил Гарольд. Здесь же наблюдался целый набор. К Лживому языку прилагались Беспокойные руки и Рассеянный ум, а также мальчишеская самонадеянность, что, вызвав на разговор офицера из Аббатства, секретарь лорда-регента сможет обвести собеседника вокруг пальца.
Этвуду подумалось, о том, что сделал бы Лыткин? Конечно, рыжий тивианец ударил бы прямо в лоб, и это была неплохая тактика. Гарольд промолчал. Потом сказал задумчиво:
- И так же неожиданно вы найдете их в реке потом, мистер Вэллисмит?
Если этот человек хотел говорить начистоту, ему придется оставить свои игры. В противном случае, разговор в библиотеке будет иметь иной результат. Они позабавятся острословием, а после разойдутся.
- Это могли быть вол или свинья. Снятая кожа, хм... - Этвуд сделал вид, что глубоко задумался. - Где, вы говорите, это местечко обнаружилось?
На последний вопрос он так и не ответил.

Отредактировано Гарольд Этвуд (2014-04-11 01:34:19)

- Вы же понимаете, - вздохнул смотритель, - что в связи с последними событиями такие находки важны как никогда. К тому же, Аббатству незачем "пятнать" хорошего осведомителя.
Он ясно дал понять. Это был капкан, в который Вэллисмит угодил по собственной инициативе. Секретарю теперь, раз он сознался в обнаружении и укрывательстве "артефактов", придется сотрудничать и выкладывать все или почти все, ведь безопасность семьи и честь, в данном случае, были для него приоритетны. Этвуд не видел смысла пояснять очевидное. У Аббатства были свои, столетиями наработанные методы, не хуже тех, которые использовались в тайной канцелярии.
Но Гарольд не хотел давить на секретаря, лишь правомерно обозначил рамки. Адрес он запомнил и собирался передать его братьям. Поблагодарил коротким кивком. Возможно, ничего необычного там не обнаружится. Чтобы выделать кожу, нужно большое время, дубление - не такой быстрый процесс. Будь это кожа тех несчастных, о которых говорил адьютант лорда-регента, их давно бы уже до костей объели крысы.
С приходом чумы, люди, верящие в Чужого, стали призывать черноглазого как спасителя. Одни считали, что зараза - последствия его вмешательства, другие верили, что он сможет избавить их от кровотечения из глаз. В таких условиях многие шли на крайние и подчас бесчеловечные меры. Как стража, силой отбиравшая эликсир.
- Связь с Бездной лишает разума, - констатировал смотритель, наконец отвечая на вопрос молодого секретаря. - Люди, получая силу, обретают иллюзию безнаказанности, и гибнут, как мухи, попавшие в сплетенную пауком сеть. Эти вещицы уже заставили вас лгать, а что будет после? - смотритель невольно усмехнулся. - Солдаты из стражи часто жаловались на мистера Салливана, который служил здесь палачом. У него тоже обнаружились любопытные вещицы.
"Интересно, а могут ли быть такие у Хайрема Берроуза, старательно поддерживающего безгрешный вид?" Теперь вся Башня была под подозрением, и пастухи из Аббатства, охраняя заблудших овец, искали доказательства душевной слабости и недальновидности.
- Вы спрашивали, может ли это быть связано с событиями в городе? Наверняка. Так же, как гибель императрицы. Потому что все - звенья одной цепи. Причина же в духовной скверне.
В этих, на первый взгляд обтекаемых фразах, Гарольд сказал все и ничего. Если Вэллисмит обладал толикой догадливости, он мог понять, что происходящее имеет политическую подоплеку. Хотя, казалось бы, они обсуждали всего лишь найденные Эштоном амулеты, а смотритель произнес лишь те слова, которые должен говорить всякий смотритель.

Отредактировано Гарольд Этвуд (2014-04-11 02:27:58)

- Не утопите, - улыбнулся Этвуд, которому в какой-то момент стало даже смешно от того, как этот мальчишка юлил и набивал себе цену. Заброшенный дом и несколько амулетов? А что дальше? Доносы о чем-то подобном сыпались в Аббатство каждый день. Но Гарольду, с тех самых пор, как Эштон начал выкручиваться, стало интересно, на какие еще маневры он способен. По-видимому, секретарь лорда-регента мнил себя отменным ловкачом. Этвуд не стал разубеждать его в этом. И не стал говорить о том, как собираются факты. Как подтверждаются или опровергаются, в зависимости от интересов обеих сторон.
- Знаете или знали? - переспросил Гарольд все так же мягко, казалось бы, без тени укоризны. - И если знали, то почему молчали? О чем еще можно молчать, мистер Вэллисмит, если заботиться о чести и благополучии семьи? Когда одни "хорошие побуждения" превалируют над другими.
Гарольд вздохнул. За годы службы он видел много примеров той самой скверны. Самых разных.
- Умерь беспокойные руки, ибо они быстро становятся слугами Чужого. Не занятые честным трудом руки тут же устремляются к неправедной наживе, пустым стремлениям и злодеяниям, - процитировал Гарольд Третий запрет. - Вот вам и скверна, мистер Вэллисмит. Чистый человек, по-вашему, способен был подобное сделать?
Он дал секретарю время подумать, сам внимательно наблюдая за реакцией собеседника. Тот ловил слова, как ловит крошки хлеба голубь, напряженно и жадно. Значит, имел в том интерес.
- Странно, что стража не охраняла беседку. Интересно, кто отдал такое указание? Убийство произошло ясным днем, практически на глазах высших сановников империи, да еще и было совершено человеком, который только что вернулся с Островов. Здесь точно не обошлось без темных сил, - последняя фраза прозвучала бы откровенно иронично, если бы не необходимое дополнение: - Наверняка разумом этого человека полностью завладел Чужой.
И снова Этвуд не сказал ничего, кроме перечисления всем известных фактов и официального предположения Аббатства, которое он самолично слышал от Кэмпбелла. Ничего из того, что не знал Вэллисмит. И все-таки...

Сейчас Эштон походил на Эдмунда, восьмилетнего сынишку леди Морлидж. Смотрителю невольно вспомнился эпизод с заводным китом, когда мальчишка нечаянно выболтал причину посещения Аббатства, вызвав жгучий стыд матери и целую вереницу оправданий.
- Стража неоднократно жаловалась на него. Мы опрашивали солдат и офицеров, и они утверждают, что находили клочки волос и зубы, а также связанные вместе кости, которые Салливан подкладывал в их личные вещи. Кое-кто утверждает, что ночью палач пробирался в казармы и наблюдал за спящими. Понимаю, почему даже людей бывалых такое поведение выводило из себя. Лорду-регенту следовало внимательнее следить за духовным здоровьем его людей, но теперь мы решим эту проблему, и ему будет гораздо проще. Что касается лорда-защитника, то он никак не походил на тех, кто сдирает кожу с людей. К тому же, как нам всем известно, Корво Аттано так и не признал свою вину. Любопытно, что до происшествия он не вызывал никаких подозрений, это неоднократно отмечали опрошенные смотрителями солдаты дворцовой стражи.
Гарольд не сомневался в том, что Вэллисмит способен обдумать услышанное. Оба прекрасно понимали, что ни о каком "помутнении рассудка" не может быть и речи. 
- Сейчас, конечно, очень тяжелые времена. Не удивительно, что люди прибегают к крайним мерам. Вначале эпидемии они жгли рыбью требуху и кошек, чтобы отпугнуть крыс, а теперь готовы убивать друг друга. Скажите, за найденные вами амулеты, вы могли бы убить, мистер Вэллисмит? Они, по-вашему, могут стоить человеческой жизни? Я слышал, что полку собирателей подобных поделок прибыло. Помимо обычных мародеров появились охотники за рунами и амулетами.

Отредактировано Гарольд Этвуд (2014-04-11 16:33:26)

- Оступиться может всякий. Ваше происхождение не спасает вас от ошибок, как не спасает от них любого другого. Я смотритель и могу задавать вопросы любому, чьи слова или поступки достойны пристального внимания, - напомнил Этвуд. - Вы думаете, что для хозяина Бездны имеет значение высокое происхождение? Или вы считаете, что ваша голубая кровь сохранит вас от греха? Это было бы слишком глупо, а вы, как я вижу, достаточно сообразительный человек. Раз так, то я надеюсь, что вы не будете уподобляться тем, кто охотится за костяными поделками, чтобы обрести что-то еще, кроме того, что вам дано усердными трудами и природой.
Сказав это, Гарольд поднялся со скамьи. Смотритель подумал про себя, что надо будет рассказать об этом примечательном разговоре Янеку. Сначала палач, потом секретарь, рыскающий в поисках амулетов и рассказывающий сказки о мебели, обитой человеческой кожей. Похоже, в Башне намечалась оккультная истерия. На фоне двух убийств и исчезновения наследницы и братьев Пендлтонов, выглядело очень стройно и логично.
- То, что произошло в Аббатстве и то, что нашли здесь, было предупреждением, господин секретарь. Предупреждением всем нам. Возможно, напоминанием о допущенных ошибках. Те, кто это сделали, отлично знают нас с вами, чтобы на этом играть. Не только ходы и выходы из Башни или Резиденции, потайные пути и способы обойти охрану, но и то, что каждый из нас представляет собой внутри. Чужой ближе, чем вы думаете. Он в мелочах, к которым люди не привыкли присматриваться.
На первый взгляд это выглядело проповедью, такой же, как и все остальные, которые можно было услышать от любого из смотрителей на каждом шагу. Однако в данном случае Этвуд говорил конкретно и откровенно, основываясь на рапортах и собственных наблюдениях. Прощаясь, он снял перчатку и протянул для пожатия широкую, крепкую ладонь. Ладонь человека, уверенно державшего как оружие, так и пыточный инструмент.
- Берегите себя, мистер Вэллисмит и не поддавайтесь соблазнам.

Отредактировано Гарольд Этвуд (2014-04-11 18:06:24)