Утро шестнадцатого дня месяца льда было очень не добрым для Лорда-Регента. Он едва смог разлепить глаза и с трудом поднялся с кровати. Подобное было большой редкостью для этого, вне всяких сомнений, волевого человека. Обычно он вставал очень рано, а бывало, что вовсе забывал о сне, погруженный в работу.
Все же устроить прием было не самой хорошей идеей. Вино лилось рекой, а разговоры о политике в итоге превратились в перемывание костей всех именитых фамилий Дануолла. Хайрем сам не помнил, когда именно потерял контроль и позволил хмелю взять верх над разумом и затуманить его.
Видимо, подвели нервы. Или не рассчитал свои силы. Напиваться было не в характере Берроуза. Но факт остается фактом, сейчас он чувствовал себя просто отвратительно. Малейший шум гулом отдавался в голове. Его мутило, он с трудом заставил себя проглотить завтрак, и даже холодная ванная не привела в чувство до конца.
Да, лет двадцать назад достаточно было небольших усилий – и организм приходил в норму. Теперь же он вынужден терпеть самые настоящие муки, прекрасно понимая, что просто так они не прекратятся.
Но отменять визит к Верховному Смотрителю было нельзя. Так же, как и опаздывать. Хотя бы на пять минут.
Лорд-Регент справедливо считал, что точность – вежливость истинных правителей. Поэтому, продолжая страдать от головных болей, выехал в направлении  аббатства, мучительно вспоминая, что именно должен был обсудить с Тигом Мартином.
В кабинете Верховного правителя произошли значительные перемены. Поубавилось роскоши в обстановке, призывая любого входящего вспомнить о том, сколь бренно бытие. Лицо Лорда-регента, не смотря на головную боль, оставалось невозмутимым. Лишь глубокие тени вокруг глаз говорили о том, сколь праздно он провел вчерашний вечер.
Впрочем, сейчас стоит сосредоточиться на собеседнике.
Тиг не поднялся навстречу Берроузу, что сразу же заставило его насторожиться. Тревожный звоночек, впрочем, улыбка показалась весьма искренней. Хайрем вежливо кивнул на приветствие и сел на стул, стоящий перед столом, справедливо считая, что раз церемониальный этикет был нарушен, можно обойтись вовсе без него. Особенно когда земля уходит из под ног и требуется более надежная опора.
Он заставил себя улыбнуться в ответ, бросив заинтересованный взгляд на графин с виски. Да, это то самое лекарство, которое спасет его от дальнейших мучений.
Цепкий, холодный взгляд в глаза Мартину. Он хорошо помнил, почему столь скоро назначил эту встречу.
- Дни действительно весьма скорбные и я рад, что такой достойный человек, как вы, заняли эту должность после отвратительного убийства вашего предшественника. Надеюсь, вам ничего подобного не угрожает.
А возможно, и будет угрожать. Если Тиг окажется менее сговорчив, чем его предшественник. Берроуз был настороже, он хорошо понимал, что сейчас, возможно, сидит перед убийцей Кемпбелла, который вполне мог состоять в заговоре против него. Или же следовал исключительно собственным целям. Второй вариант был предпочтительнее.

Хайрем напряженно проследил за тем, как Тиг покинул свое место и наполнил бокал горячительной жидкостью. Звон льда. Хотелось схватить этот холодный кусочек и приложить к левому виску, который безудержно пульсировал, пытаясь отвлечь на себя все его внимание.
Руки дрожали, но он принял стакан с достоинством, ставя на стол перед собой. Бледные пальцы чем-то походили на паука, который всеми силами цеплялся за стекло.
Глоток, еще один.
Приятное тепло начало разливаться по телу, наполняя его силой и заставляя убраться вон все следы тяжелого похмелья.
Конечно, получилось очень не хорошо, что он прибыл к Верховному смотрителю в таком состоянии. Его бодрый, цветущий, самодовольный вид начинал раздражать. Но ничего. И не с таких спесь сбивали. Уверенные движения и легкая походка так же была отмечена Хайремом, дополняя образ Мартина. Он в который раз проклял Кемпбелла за то, что тот надумал сдыхать в столь неподходящий момент. Он был прекрасной пешкой. А обуздать этого человека будет не в пример сложнее.
Но нет не выполнимых задач.
- Вы столь уверены в том, что происшествий более не будет? Позвольте задать вопрос – почему?
Спокойный, ровный голос. Берроуз откинулся на стуле, катая стакан с виски в руке и не спуская тяжелого взгляда с Тига.
- Насколько хорошо вам известны дела и договоренности, которые существовали между мной и вашим предшественником?
Вот так просто – в лоб. К чему таить и пытаться обходиться высокопарными, ничего не значащими фразами?
Еще пара глотков – боль начала отступать, освобождая разум от своих железных тисков. Несколько минут – и он будет на коне.
Но жизнерадостность Мартина продолжала его раздражать. Кажется, это чувство вызвано совсем другими причинами.

Хайрем так и знал, что этот самовлюбленный человек будет пить воду. Соблюдение запретов, и все прочее. Только в глазах Берроуза это казалось бесполезным бахвальством.
Плевок. Будто бы вам он не сыграл на руку, Господин Верховный смотритель. Очень смешно. Уверенность в нем? Тайной службе?
Лесть прошла мимо его ушей, так как была излишней в текущей ситуации. Этот человек все больше ему не нравился. Слишком себе на уме. Настоящий хищник, который не упустит своего не при каких обстоятельствах.
С другой стороны, можно сыграть на его тщеславии и любви к власти. Эти качества буквально написаны на лице Мартина.
Лорд-регент скептически посмотрел на Тига, выдержав необходимую паузу. Пусть оставит свой напористый характер для других. С Хайремом подобные фокусы не проходят.
- Я окажу аббатству всю возможную помощь, если вы изложите, в чем именно она будет заключаться. А договоренности… - Вновь пауза, холодный взгляд светлых глаз. – Что же, не думаю, что теперь они обладают какой-либо силой. Уверен, нам стоит начать с чистого листа и выстроить отношения наиболее удобным для нас обоих образом.
Хотя, наверняка что-то Мартину известно. Берроуз видел это, но и глазом не моргнул, закрывая данную тему для дальнейшего обсуждения.

- Мои лучшие люди уже занялись розыском убийцы. Будьте уверенны, вам сообщат как только они сумеют что-то найти. И это все, что вам необходимо от тайной службы?
Берроуз никаких намеков не понимал, считая, что Мартин сам начинает немного путаться в собственных размышлениях. В чем же услуга, если дело итак напрямую касалось самого лорда-регента? Оно так или иначе будет распутано. Иначе не был бы он главой тайной службы столько лет. За эти годы Хайрем сумел вырастить новое поколение следователей и агентов. Они свое дело знали превосходно.
- Оккультитст? По-моему, ритуальность в данном случае – лишь издевка. Не думаю, что здесь как-то замешаны последователи Чужого.
Хотя, конечно. Если Берроузу везде мерещатся шпионы и предатели, то Мартину наверняка – еретики и отступники. Каждому – свое.
Несколько глотков – стакан оказался пуст, не считая пары сиротливых льдинок. Хайрем поставил его на стол, спокойно глядя на Тига.
Чего добивается этот человек? Прощупывает почву? Пытается вывести его из себя? Если второе – то у него прекрасно получается, только поддаваться на его уловки Хайрем не собирался. Преисполненный собственного достоинства, он выпрямился. Светлые глаза приняли внимательное и почти участливое выражение.
Мало какой человек на свете нравился ему меньше, нежели новый Верховный Смотритель.
- Ваш долг защищать обывателей. От всего. Пока по городу разгуливает чума, наши цели весьма схожи.
Кемпбелл, хотя и был человеком недалеким, но опасался Мартина как сильного проповедника и дельного офицера. Что же, в чем-то он был прав. Только работать с этим теперь Берроузу.
- До этого у меня была договоренность о разделении патрулирования районов города. Стража, конечно, сильна. Но в это смутное время людей не хватает и нам.

У Берроуза сложилось четкое ощущение, что его держат за идиота.
Оставаясь все таким же участливым и сохраняя приятное выражение лица, Хайрем, как заправская счетная машина, уже учитывал издержки, которые ему придется понести в связи с потерей влияния на Аббатство.
Пару дней назад казалось, что смерть Кемпбелла была не столь сокрушительным ударом. Но теперь, смотря на этого нового выскочку, который явно собирался играть только по своим правилам, он понимал, что проблемы только начинаются.
- Я буду благодарен вам за усиление охраны башни. Смутные времена, каждый может почувствовать себя в опасности. – Хотя сам Берроуз по недомыслию ли или из-за самоуверенности этого не ощущал. – А так же попрошу вас об оказании услуги в охране нескольких мероприятий
Он не хотел, чтобы люди Мартина были в непосредственной близости от его персоны. И что важнее – документов и внутренней работы тайной службы. Но опасность, исходившая от асассинов, нельзя было недооценивать. И не только от них. Хочет он этого или нет, а этот человек ему жизненно необходим.
Услышав о стычках, он сложил руки на груди, подавив вздох раздражения, который невольно пытался вырваться из груди.
- Конечно, подобного быть не должно. Вам тоже стоит урезонить своих людей. Подобные проблемы никогда не проистекают лишь с одной стороны. Со своей стороны я буду наказывать тех, кто будет излишне не сдержан. Думаю, это достаточные меры.
Почти вещественно он чувствовал, как былые масштабные ресурсы утекают между пальцами. Тиг Мартин становился очень серьезной проблемой. Что же, пока у него есть что противопоставить этой змее, которая обвивала своими кольцами все большее пространство, стремясь поглотить как можно больше.
Главное – не останавливаться. И не терять самообладания. Возможно, они все же сумеют договориться.

Внушительная фигура Тига Мартина не могла не  производить впечатления. Берроуз, упирающийся прямой спиной в жесткую спинку стула, отметил и ширину его плеч, и голос, и общее впечатление, которое тот мог бы произвести на человека не сведущего.
Только ему хотелось взять иголку и проткнуть этот воздушный шар, чтобы он сдулся и принял свои настоящие размеры. Жаль, что поступать так вовсе не прилично. А регенту – не положено.
- Крепость моего духа не меньше, чем вашего, Господин Верховный Смотритель.
Последнее было сказано с приличествующими ударениями, указывая все возможное почтение Тигу. Пусть думает, что Берроуз склоняется перед его мощью и амбициями. Хотя на него демонстрация не произвела вовсе никакого впечатления.
Следующие замечания. Казалось, что этот человек подобрал все слухи и недостатки, о которых шушукались на улицах. Ну что же, его дело.
- Рад, что вы принимаете мои вне всякого сомнения верные решения. Сторожевые башни – необходимость. Народ, конечно, будет роптать. Но они же сами нарушают комендантский час. Насколько я знаю, у Смотрителей таких проблем не возникало. А боятся они, потому что по своей природе не могут не испытывать страх перед властью. Разве вам есть до них дело, Тиг? ..
Пусть даже и так. Только попробовать. Может быть, подействует? На удивление мягкая и искренняя улыбка Берроуза говорила о том, что он – великолепнейший актер. Выражение его лица в чем-то походило на физиономию самого Мартина.
Издевается или серьезно?

Отвечает за каждого из них? Верил ли в это действительно сидевший перед ним человек? Был ли в самом деле настолько фанатичен? Если да – то это проблема. Если хотел только власти и нагло лгал в глаза Берроузу – то шанс на соглашение есть.
Впрочем, шанс есть всегда.
- Меня лишь радует ваше рвение. Кто, если не Верховные Смотритель, убережет каждую заблудшую душу в этом городе?
«И даже мою».
Да, стоит признать, без цепных псов Мартина защита Хайрема рассыпалась в пыль. Хотел он или нет, но зависел от этого человека. За свою жизнь было не страшно. Но Эсма?..
За Леди Бойл он готов был продолжать терпеть и этого человека. Не только терпеть, но пойти на кое-какие уступки.
- Вам кажется, что я в чем-то перегибаю палку, Тиг?
Простой вопрос, внимательное, испытующее лицо, все еще хранившее в себе приятное выражение. Оба они сейчас играли на публику. Только слишком мало было свидетелей для столь прекрасного спектакля.
Жаль, историки о нем не напишут.
Опять абсолютно глупая мысль. Но в каком свете потомки увидят то или иное его решение? Поймут ли, что за действиями скрывалось не только себялюбие, но и нечто другое?
Глупые мысли. Особенно сейчас.

- А кого сильно любили обыватели? Вспомните историю. Многих Императоров ненавидели  при жизни. Называли их тиранами и кровопийцами. А через годы начинали ценить то, что они делали для них. Пусть бесятся. У них все равно нет никаких шансов взять Башню штурмом или вырваться из окружения.
И это было правдой. Как бы не была возмущена чернь, какая бы ненависть не жила в их душах, на современном уровне превосходства технологий у них не было никаких шансов покончить с Берроузом. Световые стены готовы уничтожить десятки и сотни недовольных. Толлбои были устрашающими не только с виду. Даже бандиты, короли грязных городских проулков, не спешили появляться на главных магистралях. Пусть боятся. Пусть ненавидят. Потом, когда чума, наконец, отступит, они смогут понять, сколь многое он сделал, чтобы выжили те, кто выживет.
Хайрем свято верил, что если бы не его усилия, весь город давно вымер. Прав он или нет?..
- Конечно, я защищаю всех. Иначе мои меры не были бы так суровы. Но чернь понимает только слово силы. Говорить с ними – бесполезно. А сам я – поверьте – смирен и послушан перед высшей целью – возродить Дануолл и вернуть ему былое величие. И только такие люди, как вы, Тиг, можете помочь мне в этом превосходном желании. Соединив наши силы, мы быстрее покончим с чумой и повергнем всех врагов. Возможно, тогда и Аббатство переживет свой новый рассвет?
Берроуз не знал, подействует ли этот прием. Но и просто так сидеть и смотреть на этого жаркого проповедника было не возможно.
Главное, что он прекрасно понимал настоящие мысли Мартина по поводу своей персоны. Да тот и не пытался их особо скрывать. И после этого люди говорили о излишней тщеславности Хайрема Берроуза?

Теперь Хайрем почувствовал себя очень маленьким. И как будто в прошлом. Опять ему шесть лет, опять строгий отец нависает над ним непреклонной скалой и вопрошает, усердно ли он молился. Чтобы он тогда не отвечал, исход всегда был один. Один из запретов был нарушен и кара, которую приходилось понести, была жестка.
В горле заклокотала ярость от тех воспоминаний и сожаление о том, что родитель умер своей смертью. От беспробудного пьянства. Он же жив, здоров, полон сил и прямо смотрит в глаза Верховного смотрителя, который надавил на больное, вовсе об этом не подозревая.
- Каждый вечер перед сном я читаю эти драгоценные строки и обдумываю их. Каждое мое утро начинается с Литании. Я не нарушаю эти традиции с того момента, как обучился читать. Вы можете не сомневаться в крепости моей… «веры».
Он сузил глаза, тонко усмехнувшись. Ни слова лжи. Точно так Хайрем и поступал. Но скорее по привычке и чтобы отвести от себя любые подозрения в нелояльности Аббатству. Слишком сильна была его еще детская неприязнь к семи запретам.
- Я с удовольствием посещал бы Аббатство чаще. Скажем, пару раз в неделю. Думаю, это укрепит наше сотрудничество. Но и был бы рад видеть вас на своих приемах в Башне. Ваше общество, несомненно, украсит любое собрание и заставит людей вспомнить о том, что заповеди нарушать все же не стоит.
В очередной раз вывернувшись, Берроуз решил, что с разговором лучше закончить на этой, довольно приятной ноте. Во всяком случае, ему уже надоело чувствовать себя кающимся грешником перед лицом «идеального» Тига Мартина.
- Пожалуй, не буду вас больше задерживать. Думаю, наша следующая встреча состоится довольно скоро.
Хайрем встал, улыбаясь Верховному Смотрителю, как лучшему другу, и протянул руку для рукопожатия.