Увидев входящего в гостиную смотрителя, Эдмунд просиял. Отложил в сторону карандаши и тетрадку, в которой до этого момента выводил какие-то каракули и, подбежав, протянул мужчине руку, совсем как взрослый.
Когда мать внезапно забрала его из школы несколько месяцев тому назад, мальчик подумал, что это начало незапланированных каникул. Однако очень скоро пришлось убедиться в ошибочности этих предположений. На улицу его почти не выпускали, разве что изредка удавалось упросить взять себя в аптеку или ближайшую лавку с продуктами. Да он бы даже в Аббатство сейчас пошёл с удовольствием! Всё веселее, чем смотреть целыми днями в окно или делать уроки, которых в отличие от пансиона мама почему-то отменять не стала.
Да и чувствовала она себя иногда совсем неважно. Ему говорили, что это из-за ребёночка у неё в животе, который отнимает много сил, и что всё наладится, когда братик или сестрёнка появится на свет, но малыш почему-то не торопился вылезать наружу, и иногда Эдмунду казалось, что он так и просидит там целую вечность.
Из немногих оставшихся радостей были только визиты их смотрителя, который всегда рассказывал что-нибудь интересное.
- Вы к маме, да? - спросил мальчик скорее по привычке, и без того зная, что первым делом брат Гарольд всегда интересовался здоровьем и самочувствием миссис Морлидж. - Она у себя в комнате, опять лежит... А Вы потом расскажете про праздник Крашеных чайников?
Как всякого восьмилетку, Эдмунда в первую очередь интересовали красочные подробности, а не последствия смены Верховного смотрителя.

- Теперь - да, - ответила Кора, ничуть не лукавя.
Голова болела; лодыжки отекли так сильно, что стало тяжело ходить; кусок не лез в горло, несмотря на то, что поесть нужно было обязательно; от страха за родных, постоянно сжимавшего сердце, порой было трудно дышать, - но всё это переставало иметь значение, когда Гарольд выкраивал время для визита на мост Колдуин.
Следом за смотрителем в спальню проскользнула Айви с неизменным подносом с чаем и принялась сервировать небольшой прикроватный столик так, будто и не замечала хозяйку, державшую гостя за руку. Теперь их роман оставался тайной разве что для Эдмунда. Чума избавляла людей от необходимости держать лицо, и в случае с Морлиджами это было, возможно, к лучшему. Как минимум, не нужно было измысливать тысячу и один повод для визита Этвуда в этот дом.
- Хорошо, что ты смог прийти, - с облегчением вздохнула Кора, принявши чашку из рук горничной и дождавшись, пока за Айви закроется дверь. - Я всё боялась, что из-за этой суматохи с праздником Крашеных чайников тебя не отпустят из Аббатства. Будто мало нам всем чумы, так ещё и какие-то оккультисты сотворили такое...
Не то чтобы леди Морлидж сильно переживала из-за гибели прошлого Верховного смотрителя, но и пропустить мимо ушей новости не могла. Ведь случившееся могло отразиться на Гарольде, с которым и так удавалось видеться значительно реже, чем того хотелось им обоим.
- Ты сам-то как? Вам всё ещё выдают эликсир в достаточном количестве?
После того, как по городу прошёл слух о смотрителях, отбирающих эликсир у простых людей, Кора заволновалась, не грозит ли Гарольду заражение.

Уловив едкую иронию в голосе любимого, Кора вздохнула. Подвинулась чуть поближе, чтобы можно было обнять его за шею. А потом прошептала в самое ухо:
- Не надо так. Что бы там ни случилось в этом вашем Аббатстве, ты занимаешься делом куда более важным. Кто бы что ни говорил.
Утешая Гарольда, Кора не лукавила. Имея о смотрителях своё собственное мнение, далеко не всегда и не во всём лестное, она с некоторым удивлением обнаружила, что совсем не обиделась на Этвуда, когда тот подал прошение о переводе на другую должность. Со своей колокольни леди Морлидж казалось, что в Аббатстве, как нигде, нуждались в грамотных и терпеливых наставниках, а кто, как не её Гарольд, справился бы с воспитанием подрастающего поколения лучше всех? Этот вопрос для любящей женщины был риторическим.
Именно поэтому Кора всякий раз с неподдельным интересом расспрашивала смотрителя о его подопечных, искренне радуясь тому, что, возможно, у некоторых из них благодаря Этвуду появился шанс отнестись к своей будущей пастве с большим милосердием и заботой, чем это делали те, кто в детстве не видел ничего, кроме побоев и унижения.
- Только, умоляю, не отдавай никому свою порцию эликсира, - в сотый раз попросила миссис Морлидж, устраивая гарольдову ладонь у себя на животе. Как ни крути, но граница её альтруизма проходила ровно там, где начиналась опасность для благополучия близких. - А я... - Кора на мгновение замешкалась, сомневаясь, стоит ли рассказывать, но потом решила, что уж лучше сказать всё самой, предупредив вопросы, которые неизбежно возникнут в будущем, если она промолчит:
- Около двух недель назад договорилась с одним человеком с Боттл-стрит, чтобы тот отрядил людей приглядывать за нашим домом. Теперь можешь не волноваться, что с нами что-то произойдёт в твоё отсутствие.

Отредактировано Кора Морлидж (2014-03-06 23:43:36)

- О, милый... - только и могла выдохнуть Кора, услышав о трагедии в Затопленном квартале. Для миссис Морлидж не было секретом, как сильно тоскует Гарольд по своему прошлому занятию. Она уже давно не обижалась, но всё ещё переживала, если переживал тот, кто дорог. - Там были твои...
Кора запнулась, засомневавшись, подходило ли в данной ситуации слово "друзья". Подозревая о том, что крепкие привязанности в Аббатстве случались не часто, она всё же боялась своими вопросами разбередить свежие раны. Самой ей для полного, всепоглощающего счастья оказалось достаточно лишь того, что самые дорогие люди рядом и в относительной безопасности, и тем тяжелее порой было осознавать ограниченность собственных возможностей. Всё, что могла сделать она сама для счастья Этвуда, - это постараться как можно тщательнее беречь себя и ребёнка, чтобы максимально огородить смотрителя от новых потерь. Но, увы, в том, что касалось всех прочих неприятностей, миссис Морлидж была бессильна.
- У тебя самая благоразумная любовница во всём Дануолле. Разве я могу во что-то вляпаться? - с шутливой укоризной проговорила она, спеша развеять сомнения любимого. - Наоборот, я пришла к нему, чтобы избежать возможных неприятностей. Плакальщики, мародёры, те же бандиты с Боттл-стрит... Я подумала, что лучше сразу договориться с ними о разумной плате, чтобы они и сами не сотворили чего-нибудь ужасного, и другим не дали бы. И знаешь, как ни странно, мистер Слекджо оказался не таким уж страшным, в отличие от некоторых про него слухов. Хотя его лексикон...
Вспомнив о словах, с которых началось их с бандитом знакомство, миссис Морлидж невольно покрылась лёгким румянцем. Малыш, будто пожелав таким образом поучаствовать в беседе взрослых, прицельно пнул Гарольда в ладонь, покоившуюся на корином животе.

Тему погибших в Затопленном квартале смотрителей Гарольд развивать не стал, а настаивать Кора, как всегда в подобных случаях, не решилась. Лишь тихо вздохнула, в который раз сожалея, что не может ничем помочь.
- Не уверена. Да и в ком теперь можно быть уверенным? - ответила она на вопрос о вымогательстве, вновь потянувшись к подносу за кусочком тоста. Взглядом предложила Гарольду последовать её примеру.  - Хотя, знаешь, может, я наивна просто до неприличия и имею весьма смутные представления о том, с кем связалась, но... Он не показался мне человеком, обирающим беременных. Да, если что-то пойдёт не так, жалости от него вряд ли дождёшься... Хотя, не думаю, что у меня есть выбор. Среди этого кошмара отвадить всякую шваль смогут либо его люди, либо никто. Не стражу же звать!.. По слухам, дерёт она втридорога, а толку никакого.
Словно в ответ на слова миссис Морлидж о швали и возможных неприятностях за стенкой послышалась ругань, судя по всему, готовая в любой момент перасти в настоящий скандал. Раньше наверняка пожелавшая бы узнать, что стряслось и не нужна ли помощь, Кора теперь лишь устало прикрыла глаза и вполголоса проговорила:
- И угораздило же из всех соседей уцелеть самых скандальных! Слава духам, в этот раз хоть днём ругаются. Значит, ночью можно будет нормально выспаться...

- Разумеется, скажу. Не переживай, - заверила любовника Кора и снова вздохнула.
На самом деле, Слекджо её сейчас ни капли не беспокоил. Куда больше возможных неприятностей с нечистым на руку бизнесменом, до которых ещё надо было дожить, она волновалась из-за приближающихся родов. Восемь лет назад, когда на свет вот-вот должен был появиться Эдмунд, рядом с миссис Морлидж были врач и опытная акушерка, а за стенами дома не свирепствовала чума. Если же в этот раз что-то пойдёт не так, помощи ждать будет не от кого. Несчастной роженице останется только уповать на милость духов и везение, потому что (тут сомневаться не приходилось) ни один доктор не пойдёт на полуразрушенный мост принимать роды, даже если ему пообещают всё золото Дануолла. Правда, делиться своими страхами с Гарольдом Кора не стала. В этом он точно не в силах был помочь, а потому и не было смысла лишний раз заставлять любимого волноваться.
- Пэрри заметно присмирел с тех пор, как понял, что продажа дома спасла и его жизнь в том числе, а тебя держит рядом со мной совсем не похоть. Последнее, кажется, стало для него настоящим потрясением. - В голосе Коры послышалась едкая ирония, которую она позволяла себе крайне редко. - Кто бы мог подумать, что для того, чтобы поверить в твою искренность, понадобится скормить город крысам!
Чума и правда заметно преобразила мистера Морлиджа. Раньше любивший покутить, не упускавший ни одного случая пустить пыль в глаза, относившийся к супруге с показным пренебрежением, теперь он словно специально старался быть как можно незаметнее и доставлять как можно меньше хлопот. Даже перестал напоминать жене, как благородно с его стороны признать ребёнка, прижитого вне брака. Правда, Кора подозревала, что причиной такой перемены было не внезапно проснувшееся великодушие, а окончательная уверенность в нежелании смотрителя Этвуда лишить Эдмунда законного наследства, от которого, впрочем, и так ничего не останется, если учёные и лорд-регент так ничего и сделают с этой проклятой чумой.

- Правда? - откликнулась Кора, вскинув на Гарольда удивлённый взгляд.
Сколько раз она сама хотела предложить это, зная, как сильно тот привязан к родным, даже после стольких лет разлуки! Не решилась лишь потому, что также хорошо знала, насколько тщательно Этвуд старается исполнять обеты смотрителя. Каждое отступление от правил давалось ему нелегко, и если он всё-таки решался на что-то подобное, значит, причина и правда оказывалась более чем уважительной.
- С ними... с ними всё в порядке? - заволновалась миссис Морлидж, подумав, что к такому решению Гарольда могла подтолкнуть не только тоска по родителям. - Ты наводил справки?
Наверное, кто-то мог бы посчитать сочувствие Коры странным, с учётом того, что о своих матери и сёстрах она не справлялась с момента переезда. Видимо, была уверена, что незнакомая миссис Этвуд, и не подозревавшая, где и с кем сейчас её единственный сын, наверняка нашла бы в себе больше дружелюбия и радушия, чем вся вместе взятая родня миссис Морлидж. Порой она сама подумывала, не навестить ли часовую мастерскую Этвудов, но благоразумие и такт всегда брали верх. Ведь при неудачном стечении обстоятельств последствия такого знакомства могли оказаться фатальными почти для всех.
- Ты же расскажешь им про ребёнка? - с надеждой спросила Кора, которой казалось, что такая новость непременно должна обрадовать будущих бабушку и дедушку.

- Они обрадуются, - с уверенностью ответила Кора, сжимая ладонь Гарольда в ответ.
Не редко задумываясь над тем, как вела бы себя сама, если бы смотрители забрали у неё Эдмунда, миссис Морлидж была уверена: любящая мать обрадуется своему сыну и через пять, и через сто пять лет. И миссис Этвуд, о которой давно уже выросший сын вспоминал с неизменной теплотой и тоской, исключением бы не стала. Слушая рассказы про казавшееся безоблачным детство Гарольда, Кора подспудно мечтала о том, чтобы у её детей воспоминания о первых годах жизни были похожими. И не беда, что они несомненно окажутся подпорченными чумой. Леди Морлидж надеялась, что, если повезёт, эпидемия запомнится Эдмунду как самое скучное время его жизни, когда мама почти не выпускала на улицу, и к столу не подавали его любимых блюд. А для малыша, который должен был появиться на свет совсем скоро, чума и вовсе станет страшной байкой, которую рассказывают, чтобы пощекотать нервы слушателей.
- Они же прекрасно знают, по каким правилам ты вынужден был жить все эти годы, - резонно заметила Кора. - И если до вашей встречи могли лишь надеяться, что ты жив и здоров, то теперь узнать об этом наверняка станет для них большим облегчением. Любые новости лучше неизвестности, а тут ещё и такие...
Кора так и не договорила, оборвав себя на полуслове, словно уловив настроение Гарольда и также побоявшись спугнуть их непрочное счастье. Говорить о том, что к родителям смотритель Этвуд придёт непременно с добрыми известиями о будущем внуке, было откровенно страшно.

Этвуд перескакивал с одной темы на другую, толком практически ничего не рассказывая, и это начинало всерьёз беспокоить Кору. С одной стороны, многие вещи из него и раньше приходилось вытягивать чуть ли не клещами, и в какой-то степени миссис Морлидж почти смирилась с тем, что любимый готов говорить с ней далеко не обо всём, что его тревожит. С другой же стороны, ей казалось, что за долгое время, проведённое рядом друг с другом, она уже вполне доказала не только свою верность, но и способность выдержать если не всё, то многое. При этом Кора не замечала, как сама чего-то не договаривает, исключительно, чтобы уберечь Гарольда от новых волнений.
- Всё в порядке, не волнуйся. Мы не голодаем, - заверила она, несмотря на то, что скудные запасы заливного угря подходили к концу. Сумма, которую нужно было выплачивать Слекджо за защиту, проела значительную брешь в и без того не резиновом бюджете Морлиджей, и теперь, хоть голодная смерть им пока не грозила, пришлось потуже затянуть пояса. - Но мне кажется, угрей и миногу я буду ненавидеть до конца моих дней, когда весь этот кошмар закончится, - постаралась отшутиться Кора. И сразу же, как и Гарольд до этого, поспешила перевести разговор на другую тему:
- Ты сегодня надолго? Или опять скоро надо будет возвращаться в Аббатство? Эдмунд всю неделю трещал о празднике Крашеных чайников, всё ждал, что ты ему что-нибудь расскажешь.