- Смотритель Этвуд, добро пожаловать! - поприветствовала гостя Кора, поначалу недоумевая, отчего тот застыл посреди коридора. Потом, глянув на незамедлительно принесшую тряпку Айви, поняла и невольно улыбнулась. Отчего-то столь простой факт, что всесильный смотритель мог запачкать чужие полы, снимал чувство неловкости, неизменно испытываемое в обществе людей в масках.
- Ничего страшного, сейчас всё уберут, проходите-проходите! Айви, будь добра, принеси ещё одну тряпку, чтобы смотритель мог вытереть сапоги, - начала она отдавать привычные распоряжения. Придерживаясь того мнения, что чисто там, где не мусорят, а не где убирают, и настаивавшая на соблюдении этого правила всеми домашними, леди Морлидж не ожидала, что люди при этом превратятся в бестелесных духов, способных прожить всю жизнь в полнейшей стерильности, и мокрые следы на паркете не превращались для неё в трагедию.
Зато, оглядев Этвуда с ног до головы и оценив плачевное состояние его мундира, Кора почувствовала лёгкий укол совести: ведь это из-за неё смотритель вышел сегодня в непогоду, вместо того, чтобы посвятить время куда более приятным занятиям в тепле Аббатства.
- Можно предложить Вам снять мундир? Вы весь промокли, - осторожно осведомилась она, когда Айви аккуратно положила Этвуду под ноги вторую влажную тряпку. Не имея ни малейшего понятия, дозволено ли смотрителям избавляться от своей формы при подопечных даже при таких обстоятельствах, Кора всё же не могла хотя бы не поинтересоваться, беспокоясь о самочувствии того, кто пришёл сюда исключительно ради её же блага.

Кора была готова к вежливому отказу, к очередному напоминанию о Семи запретах, да даже к тому, что смотритель и правда снимет мундир. Но только не к тому, что он избавится от маски. В первое мгновение, пока Этвуд не снял подшлемник, она подумала, что маска эта и правда скрывает пустоту. И только когда гость продемонстрировал неожиданно тёплую улыбку, окончательно поверила, что смотрители, оказывается, тоже обладают лицами. Новость эта шокировала не только хозяйку, но и молоденькую служанку, принявшую промокший мундир дрожащими руками.
- Ох... - только и смогла выдохнуть Кора, пристально разглядывая лицо Этвуда. Подумать только! Смотритель Манн впервые решился снять маску лишь через несколько лет после знакомства, а тут... Его последователь превращался из из безликого постороннего в живого человека буквально за считанные дни.
- Н-нет-нет, не извиняйтесь, - опомнилась леди Морлидж, осознав, что ведёт себя просто неприлично. - Надеюсь, сегодня Вы не откажетесь от чашки горячего чаю? Попав под такой ливень, легко простыть.
Казалось, после такой неожиданности Кора забыла, зачем Этвуд в принципе навестил её в этот раз и, когда смотритель уселся в то же самое кресло, что и несколько дней назад, опустилась на кушетку напротив, как всегда, неестественно прямая. Айви меж тем в нерешительности застыла на пороге с мокрым мундиром в руках, ожидая дальнейших распоряжений насчёт чая.

Отредактировано Кора Морлидж (2014-01-12 17:59:27)

- Да, конечно, простите, что не предложила сразу! - спохватилась Кора. - Айви, проводи смотрителя Этвуда. И скажи, чтобы подали чай в малую гостиную.
- Сию минуту, леди Кора, - откликнулась горничная, тоже будто стряхивая с себя какое-то оцепенение. - Прошу за мной, смотритель, - и сразу же повела посетителя в небольшую умывальную, примыкавшую к одной из гостевых спален.
Достав из ящика под раковиной свежее, накрахмаленное полотенце для рук и осведомившись, не может ли она чем-нибудь ещё помочь смотрителю, Айви попросила разрешения удалиться и поспешила на кухню, передать о чае.
Кора же тем временем мерила шагами гостиную, пытаясь собраться с мыслями. Немного отойдя от удивления, она снова вернулась к гаданиям на тему того, о чём же будет сегодняшняя беседа. Правда, ко всем прочим опасениям прибавилось ещё одно: не станет ли открытое лицо Этвуда препятствием для откровенности, как с его, так и с её стороны. Впрочем, одёрнула она себя, ни на какую откровенность со стороны смотрителя рассчитывать не стоило. Ведь это её нужно спасать от опасных заблуждений. Самому Этвуду каяться не в чем. Только вот, что делать, если последуют неудобные вопросы о семейной жизни? Тревожные размышления хозяйки дома прервал лакей, вошедший в гостиную с подносом и принявшийся сервировать столик на двоих.

Отредактировано Кора Морлидж (2014-01-12 20:52:18)

- Да, наша предстоящая беседа, - прямо ответила Кора, не видевшая в своём волнении ничего удивительного. И дело было уже даже не в отсутствии маски, к которому она неожиданно для себя привыкла в считанные мгновения. Впрочем, для Этвуда только что сказанное требовало пояснений, которые леди Морлидж поспешила дать.
- Видите ли, смотритель... Два дня назад Ваши слова сильно удивили меня. Вы не стали осуждать, хотя имели на то полное право. Повели себя не так, как все остальные. Не представляю, хорошо это или плохо, но за долгие годы я привыкла к тому, что всё происходит по определённым правилам. Как в пансионе: если выучил урок - тебя похвалят, не выучишь - накажут, другого варианта просто нет. Здесь же... Я не знаю, чего ждать, и потому боюсь.
Иногда Коре и правда хотелось, чтобы весь окружающий мир был организован по такому принципу. Слишком уж неприятными оказались воспоминания о жизни в родительском доме, где никогда нельзя было предугадать, за что на тебя ополчаться на этот раз. Возможно, именно поэтому леди Морлидж с такой охотой и энтузиазмом занялась семейным бизнесом: хоть некоторые законы и можно было толковать так, как угодно клиенту, юридическая система подчинялась чётким правилам, соблюдая которые, можно было защитить собственные интересы.
В горле от волнения внезапно пересохло, и, закончив свою речь, Кора потянулась к чашке с чаем.

О, по поводу порочных деяний миссис Морлидж много что могла сказать. Да если задуматься, весь её брак, за исключением рождения сына, был одним большим порочным деянием. Пэрри с первых дней совместной жизни уведомил жену о том, что её тело не вызывает у него ничего, кроме отвращения, и что, если бы не необходимость, он бы ни в жизни к ней не прикоснулся, только вот рассказать об этом было некому. Не только потому, что за этим наверняка последовали бы крупные неприятности. Если муж не хочет делить постель с законной женой, значит, жена что-то делает не так. Кора подозревала, что причина в её некрасивости, благо, в детстве и юности ей твердили об этом часто, и не испытывала ни малейшего желания выслушивать это ещё раз.
Запреты не так сложны, как кажется? Кора кинула на смотрителя долгий, пристальный взгляд, в котором явственно читалось сомнение. Запреты предписывали донести на Пэрри прямо сейчас, а после мужественно снести позор, что обрушится на всё их семейство. Может, её мать и не дрогнула бы, окажись перед подобным выбором, только Кора так поступить не могла. И к сожалению, узнать, как отнёсся бы к подобному признанию Этвуд, осудил бы  и дал делу ход, или же и тут, как в случае с заводным китом, нашёл бы какое-то оправдание., возможным не представлялось.
- Но, если Вы их не заметили, зачем же велели чаще ходить на чтения? - спросила леди Морлидж, отогнав мысли о том, что сейчас практически врёт своему смотрителю. - Почему я не могу жить так, как раньше, если в моей жизни нет ничего дурного?

Коре пришлось поставить чашку обратно на столик, пока руки предательски не задрожали. Взглянуть в лицо смотрителю она не смела, а потому неотрывно следила за его движениями, будто от того, как именно он намажет джем на хлеб, и куда положит потом ложку, зависела её жизнь. Последний вопрос развеял все сомнения - Этвуд знал. А если не знал, то догадывался. И теперь практически прямо ставил условие: либо миссис Морлидж уговаривает мужа вести себя, как подобает, либо придётся воспользоваться более суровыми методами исправления.
Этого момента Кора страшилась с тех самых пор, как поняла, что за человек достался ей в мужья. Правда, следовало отметить, что ситуация оказалась не совсем критичной. Та готовность, с которой Этвуд предлагал свою помощь, убеждала леди Морлидж, что новым смотрителем движет не желание извести всю её семью, а наоборот, помочь.
- Нехорошо осуждать собственного мужа, смотритель, но я боюсь, Пэрри довольно упрям. Увы, он порой бывает слишком резок, иногда - груб, но я уверена, что смогу уговорить его прийти на следующие чтения.
К несчастью, смотритель Этвуд не знал, что всё, что могла, Кора уже сделала. Убедила супруга не приводить в дом своих любовников, даже под видом дальних родственников и друзей семьи. Заставила отказаться от слишком рисковых азартных игр, если тот хотел и впредь пользоваться неограниченным кредитом в банке. Даже уговорила не только спать в одной комнате, но и проводить ночь вместе, как настоящие муж и жена, раз в две недели, потому что от слуг таких вещей всё равно не скроешь, а так они всегда могли, не покривив душой, засвидетельствовать, что мистер и миссис Морлидж добросовестно выполняют свои супружеские обязанности, не впадая при этом в грех похоти. Сделать больше Кора была уже не в силах, а возможные методы смотрителей пугали её почище любых рассказов о кознях Чужого.
- Или Вы говорите о тех недостатках моего супруга, о которых мне не известно? - Ещё одна попытка понять, насколько смотритель в курсе. Если, конечно, он и дальше пожелает быть откровенным.

На своё счастье, Кора не догадывалась о том, какими методами на Белом утёсе воспитывают у будущих смотрителей отвращение к порокам, поразившим их семьи. Касательно мистера Морлиджа они с Этвудом заключили что-то вроде негласного соглашения, и теперь главу семейства по возвращении домой ожидал очень серьёзный разговор. И, как и во время ссоры после первого визита смотрителя, Кора не сомневалась: если Пэрри и не дорога собственная шкура, то довод "подумай об Эдмунде" в который раз сработает. Её гость мог не сомневаться - на протяжении какого-то времени мистера Морлиджа будет очень сложно уличить в чём-то аморальном. Если, конечно, в Аббатстве не примутся ворошить прошлое.
- Он на прогулке, с гувернёром, - ответила Кора на вопрос о сыне. Убедившись, что по крайней мере пока мальчика не собираются отрывать от дома, она больше не вздрагивала от подобных вопросов. Но Эдмунда отослала нарочно, усомнившись, что ему стоит присутствовать при разговоре взрослых. И, кажется, не ошиблась - объяснить потом ребёнку причину собственного волнения было бы сложно. Впрочем, и тут нужно было знать меру, чтобы у Этвуда не создалось впечатления, будто леди Морлидж намеренно препятствует встречам сына со своим смотрителем:
- Вы хотите, чтобы во время следующей нашей беседы Эдмунд присутствовал?
О том, что мальчик может простудиться, попав под ливень, Кора не беспокоилась. Старик Ходжесс относился к своему воспитаннику чуть ли не как к родному сыну и наверняка завёл его в ближайшую кондитерскую при первых же каплях дождя.

- О, мистер Ходжесс этого не допустит, не сомневайтесь. Уверена, они сейчас пьют горячий шоколад в каком-нибудь уютном месте, выжидая, пока прекратится гроза.
Стремясь дать сыну всё то, чего была лишена сама, Кора порой опасалась перегнуть палку и разбаловать ребёнка, но поделать с собой ничего не могла. Особенно сложно стало отказывать Эдмунду хоть в чём-то после того, как он поступил в пансион. Впрочем, возможно, смотритель Этвуд был прав, говоря о том, что мальчику с лихвой хватает строгости учителей. Это давало Коре право и дальше быть нежной и ласковой с собственным сыном, не опасаясь испортить ему характер.
Вопрос смотрителя заставил Кору мягко улыбнуться. Приятно была услышать, что о твоём ребёнке беспокоится кто-то ещё, пусть и несколько безосновательно. По мнению миссис Морлидж, существовали опасности куда серьёзнее простуды, к примеру, мальчика всё ещё могли забрать на Белый утёс. Правда, делиться этими опасениями с Этвудом явно не стоило.
Но, наверное, стоило вернуться к тому, ради чего этот разговор в принципе затевался.
- Только я всё равно не понимаю, как объяснить восьмилетнему ребёнку, почему большинство взрослых только и делают, что запугивают всевозможными карами...

Возразить на слова смотрителя было нечего. Кора могла лишь посетовать не то, что в своё время ей не попался кто-нибудь типа Этвуда. Кто мог так же просто, без угроз и обвинений уверить, что не враг и желает только добра. Кто не стремился бы осудить за каждый неверный жест или взгляд. Стала бы она сторониться чтений, если бы хоть кто-то двадцать лет тому назад заверил, что не винит ни в чём маленькую девочку с пшеничными волосами? От осознания, сколько всего она упустила, вдруг стало обидно едва ли не до слёз. Радовало лишь то, что сыну, возможно, повезёт больше.
- Иногда мне кажется, что, если бы я увидела хоть одну сотую тех ужасов, что видели Вы, а Ваши братья чуть меньше угрожали всевозможными наказаниями, то и правда больше боялась бы Чужого, а не того, что кто-то с Белого утёса, да хоть даже и Вы, придёт и навсегда уведёт моего сына.
В словах леди Коры не было осуждения или раздражения, но явно сквозила горечь. Сейчас, как никогда, ей казалось, что сидящий напротив человек появился в её жизни слишком поздно. За долгие годы она так свыклась с равнодушием окружающих, что теперь сомневалась, сможет ли без страха относиться даже к Этвуду, невзирая на всё участие, что он уже продемонстрировал. Хотя, Кора не была до конца уверена, что её последние слова не выйдут в итоге боком.
- Ещё чаю? - осведомилась она, заметив, что чашка смотрителя опустела.