Поднявшись, Корво подошел к забрызганному дождем окну. Прислонился лбом к прохладному стеклу, даже не пытаясь скрыть усталость. Стакан с виски он поставил на подоконник. Слушая откровения Пьеро серконец, похоже, начал понимать мотивы Соколова. Может, тому тоже "больше ничего не оставалось"? И разница между ним и Пьеро была лишь в том, что Соколов в решающий момент оказался просто на "другой стороне".
- Мне некуда идти, Пьеро, - спокойно ответил Корво. В этих словах уже не было горечи, обиды и злости. Лишь бесконечная, изматывающая как долгая зима, усталость.
Следовало это признать, здесь Эмили была в относительной безопасности, и худо-бедно союзники пока что обеспечивали их всем необходимым. Уйти куда глаза глядят в зачумленный город, искать прибежища в "Ракушке" или у Слекджо было слишком опасно. Думая об этом, Аттано невольно вздрогнул. Он никогда не чувствовал себя уютно в Башне, но там была Джессамина. Там родилась его дочь. И где были они, там был его дом. Теперь же, будучи изгнанником, он истово цеплялся за мысль о том, что они с Эмили смогут вернуться хоть и не к прежней, но к относительно спокойно жизни и отстроят. восстановят свои жизни и Дануолл по кирпичику, заново.
Отстранившись, лорд-защитник поглядел на ученого.
- Все мы идем на поводу у кого-то или у чего-то. Вопрос в том, удается ли с этого поводка соскочить.

В этом мире, перевернутом с ног на голову, оставалось все меньше места проявлениям чуткости. За несколько месяцев Корво уже привык к тому, что каждый "сам за себя", и поэтому слова Пьеро приятно удивили серконца. Мог ли он назвать ученого своим союзником? Однозначно, да. В искренности Джоплина не приходилось сомневаться. Поначалу Аттано думал, что Пьеро делает свое дело потому, что хочет прославиться и найти место получше, чем подпольная деятельность, может, даже быть придворным ученым, как Соколов. Теперь оказалось, что лорд-защитник ошибался, и признавать эту ошибку было приятно как никогда.
- Я боюсь не успеть, - ответил Корво без утайки. - Боюсь что-нибудь упустить. Иногда кажется, что стоит мне закрыть глаза, случится новая трагедия.
Нелегко было признаваться в своих страхах, но теперь Корво знал, что Пьеро поймет. Скажи он это Хевлоку, тот бы похлопал серконца по плечу, сказав что-то вроде: "Ничего, скоро мы вернем императрице трон, все будет в порядке!" - привычная отмашка, за которой было только одно - собственные амбиции, желание вернуть прежний титул и хорошенько отомстить лорду-регенту. А, может, и взять власть в свои руки. С этим человеком ни в чем нельзя было быть уверенным на все сто, хотя Фарли порой и производил обманчивое впечатление надежности и верности слову.
- Знаете, мало кто здесь на самом деле думает о леди Эмили, - еще тише произнес Корво. Слова звучали горько. - Спасибо, что не забываете о ней.
С момента гибели Джессамины Эмили стала чем-то вроде переходящего приза, игрушки в руках амбициозных полтиканов. Окруженная заботой и теплом раньше, теперь девочка была одинока. Заботы Каллисты не хватало, она не могла заменить принцессе мать. Аттано подспудно чувствовал свою вину, но не мог одновременно заниматься устранением союзников Берроуза и быть всегда рядом с наследницей. Была лишь одна надежда на то, что со временем Эмили поймет его выбор и простит.